Элизабет скрипнула зубами и, нахмурившись, шагнула к воде.
– У вас такой вид, словно вы возвращаетесь с поля боя, – усмехнулся Джон.
Элизабет ничего не ответила. Под деревьями было прохладно. Ручей бежал по камням, затем делал поворот и скрывался за холмом. Из-под папоротников проглядывали цветы. Это было тихое, спокойное место, и Элизабет почувствовала, как ее тревога отступает. Ничего страшного. Они поедят и поедут. Сейчас еще не так поздно, и они вполне успеют добраться домой засветло.
Адалия предусмотрела все, когда собирала сумку. Там оказалось и покрывало, на которое можно было сесть; Элизабет расстелила его и, встав на него коленями, извлекла круглую буханку хлеба, сыр и миндальные орехи. Здесь нашелся даже эль. От этой вроде бы непритязательной еды у Элизабет потекли слюнки.
Она услышала неровные шаги приближающегося сэра Джона и оглянулась. Ее удивило выражение решимости на его лице, но в следующую секунду он улыбнулся, и Элизабет тут же забыла об этом.
– Какое великолепное покрывало, – сказал он, отбрасывая в сторону костыль.
Нагнувшись, Джон уперся руками в покрывало, развернулся и сел рядом с ней, а вовсе не напротив, как рассчитывала Элизабет. Сегодня все шло иначе, чем она предполагала, и у нее возникли опасения, что все может быть еще хуже.
– Миндальные орехи? – удивился Джон. – Ваша кухарка с большим уважением относится к вам, если не жалеет такого деликатеса.
Элизабет кивнула, мысленно отругав Адалию за такую оплошность. Разломив хлеб, она протянула сэру Джону кусок, заметив при этом, что пальцы у нее дрожат.
Он тоже это заметил, перестал улыбаться и внимательно посмотрел на девушку:
– Анна, чего вы боитесь? В чем причина вашей нервозности? Надеюсь, в этом нет моей вины?
– Разумеется, нет, – бодро проговорила Элизабет, нервно разламывая хлеб на более мелкие куски. – Просто я давно не видела мою госпожу и меня волнует, что сейчас происходит в Олдерли.
– Надеюсь, я смогу хотя бы немного успокоить вас. Дело в том, что я попросил Филиппа по возможности держать башню в поле зрения. Он уже подружился с солдатами, и я уверен, что он сможет предотвратить неприятности.
– Но… зачем он завязывает дружбу, а затем рискует и восстанавливает против себя солдат?
Сэр Джон пожал плечами и буквально вгрызся в кусок сыра.
– Он делает это… ради моей госпожи? – тихо спросила Элизабет.
– Пока ваш бейлиф и я не поправимся, мы с Филиппом останемся в замке Олдерли. И вполне разумно оказывать помощь там, где мы можем. – Сэр Джон устремил на нее взгляд своих голубых глаз. – Потому что вашей госпоже помочь можете только вы. Баннастер, похоже, преисполнен решимости содержать ее в одиночестве и довести до отчаяния.
