Однажды проснулся часа в три ночи от жужжания
пчелы. Она жужжала над ухом, затихала и опять,
опять. Где-то в комнате. Проснулся, и знаешь это что?
«Скорая помощь» под окном завязла. Женщина-врач
толкает. Жужжали. Долго. Утром не было. Значит, вы-
тащили. Кажется, там кто-то подошел. Нет, понима-
ешь, настолько уже как-то отвык. Такой сладостный
покой вот здесь. Политикой не занимаюсь. Мнений
особых не имею. Да и какое? Вернее, не какое мнение,
а как его иметь. Кто-то хотел, чтобы я так жил, и я жи-
ву. Ну, умер кто-то, жалко. Не умер — хорошо. И я по-
думал, если бы я лез вперед, пробивал, навязывал свои
идеи, я бы кому-то навредил, наступил, оттолкнул.
А меня, в общем, все любят. А я ничего. Только утром
иногда тревога. Уж очень стали дни похожими. Значит,
нужно, чтобы еще притупилось. Как ты не понимаешь?
Ведь даже если скажут сообщение по радио как-то дру-
гими словами, станет тревожно. И не только мне.
И правильно. Слова повторяются. К ним привыкаешь.
Значит, все спокойно. Плохие концовки в кино тоже
я бы не рекомендовал. Посмотри, как давно хороший
человек не умирает: будет тревожно.
Только утром. Иногда. И тебя, когда вижу, тревога.
Смеешься будто не так как-то. А как? И для чего? Есть,
есть, есть счастье в жизни.
Пишу и кладу в папочку. В папочку, папочку, в па-
почку. Я вам о нем писал. Мамы наши, самые яркие на-
ши. Самые нужные, самые запомнившиеся. Отцы наши
жалкие и старательные. Отцы — это те, кто искажал се-
бя все успешнее от нетерпимости вначале до одобрения
в конце. Отцы, чтоб кормить, шли на преступление
и долго боялись. У отцов был светлый час освобожде-
ния — когда они накопленное дома вбивали в головы
врага. Но мы их тогда не видели, они уходили все даль-
ше и могли победить всех своей двойной ненавистью,
но мы их тогда не видели дома. Когда мы их увидели
дома, они снова что-то нарушали, и боялись, и боялись
показать боязнь, чтоб не выдать себя кому-то. И пили
не с теми и обещали не то. И на нас смотрели слезящи-
мися дрожащими глазами. Они даже не претендуют на
то, чтобы о них вспоминали. Что они оставили детям…
Теперь эти отцы — мы.
Для Р. Карцева и В. Ильченко
Кабинет поликлиники. Действующее лицо — док-
тор, бездействующее — старик.
— Здравствуйте, доктор.
— Хорошо-хорошо, папаша, на что жалуетесь, и домой.
— Знаете…
— Знаю. Быстренькуа…
— Меня по ночам что-то схватывает за талию и держит.
— Жена у вас есть?
— Умерла жена.
— Видите. Жена уже умерла… А вы на что жалуетесь?
