Маркус кивнул. Он сидел, опустив голову, как в старые времена. Уши горели, а смокинг впивался ему в шею.
— Да, — сказал Сигмунд, — дома не заставляют гостей выбирать блюда, так зачем же выбирать в ресторане?
Он тоже изучил книгу и знал наизусть целые абзацы. Девочки кивнули довольно, а Маркус больше всего на свете захотел свернуть ему шею.
— Ну что, вы решили?
Это с колой пришел официант.
Все четверо уставились на Маркуса. Он назвал наугад:
— Четыре анчоуса в уксусном соусе, четыре говядины а-ля боургуигнон и четыре апельсиновых суфле.
Он читал названия в меню, изнемогая от жара и боли, и рассчитывал на то, что у лучшей еды самые сложные названия. Он выговаривал названия разных блюд с ужасающей скоростью и произносил все так, как было написано. Очевидно, неправильно, потому что официант, казалось, растерялся.
— Не могли бы вы повторить, пожалуйста?
Маркус повторил.
— Что такое боургуигнон? — спросил официант.
Маркус показал в меню.
— Это произносится бургиньон. И означает французское блюдо из говядины.
— Я знаю, но я обычно говорю «боургуигнон».
— Почему?
— Так проще, — сказал Маркус и откашлялся.
У него защекотало в носу. Как положено чихать в ресторане? Как можно более беззвучно и отвернувшись от всех?
— Боургуигнон, — пробормотал официант, записывая заказ, — запомню. Какие напитки предпочитаете к еде?
Маркус растерянно посмотрел на Сигмунда, стараясь сдержать чих. По счастью, Сигмунд расшифровал сигнал и проявил себя как истинный завсегдатай ресторанов и как настоящий друг.
— Сок к закуске, кола к горячему и лимонад с десертом.
— Какого года? — спросил официант.
— Вы настоящий шутник, — сказал Сигмунд.
Официант кивнул:
— Вы тоже не лыком шиты.
И тут Маркус чихнул. Полузадушенным чихом прямо на официанта. Из глаз брызнули слезы, а в носу по-прежнему щекотало. Официант незаметно вытер несколько капель со щеки и быстро удалился, как раз вовремя, чтобы не услышать, как тонкий голос прошептал:
— Меня зовут Маркус.
После хорошего начала следует ожидать небольшого падения. Чих Маркуса был большим падением. Чих был из тех, которые так просто не утихают. У Монса было то же самое. Когда он начинал чихать, он не мог остановиться по крайней мере полчаса. Случалось, что они чихали вместе и потом громко смеялись. Сейчас никто не смеялся. Наоборот, и девочки, и Сигмунд сделали вид, будто ничего не заметили. Они горячо обсуждали прочитанные книги, просмотренные фильмы, выигранные партии в теннис и учителей, которые им не нравились. Но все время они украдкой смотрели на него, ожидая следующего чиха. Каждый раз, когда он чихал, Муна нечаянно облокачивалась на стол, будто он как раз собирается что-то сказать или будто ее особенно заинтересовали его последние слова. Когда он чихнул четырнадцатый раз, приступ закончился. Пробор уже не был таким ровным, а красный платок весь покрылся зелеными и желтыми пятнами. Официант принес сок и анчоусы. Падение продолжалось.
