Кеннеди сидел неподвижно, только губы его беззвучно шевелились, потом он сказал:
— Я уже начал изменять мир к лучшему. Я надеялся на человеческую доброту. А вы, ради одной женщины…
— Я никогда не доверял ни одному человеку с комплексом превосходства. Мир действительно меняется под властью чьей-нибудь сильной руки. Уже не один раз пытались перестроить его. В прошлом диктаторы обычно поднимались из реформаторов и кончали массовыми казнями. Вы пошли тем же путем. — Фрэйзер облокотился о стол. — Я победил в этой драке. — Он направился к выходу. — Скрипите зубами сколько угодно — это не поможет вам. Суорски, Мартинез и я проследили за вами. Если вы не вернете прежнее сознание всем своим пациентам, мы пойдем на крайние меры. А пока давайте прочитаем вашу регистрационную книгу и позаботимся, чтобы вы сделали то, о чем я говорю.
Кеннеди прикусил губу.
— А машина?..
— Пока не знаю, решим это потом… О'кей, где тут телефон? Мне надо позвонить Джуди Сандерс. Попросите, чтобы она пришла для специальной обработки прямо сейчас.
Месяц спустя бумаги с записью этой истории были отобраны у одного маньяка, который пытался прорваться в лабораторию Колумбийского университета, где, поставив в тупик ученых, стояла машина Гавотти. Он учинил драку, но был задержан. Говорят, в тюрьме он совершил самоубийство. Его звали Кеннеди.
Фрэйзер почувствовал укол жалости, узнав об этом, но тут же отвлекся: он был поглощен хлопотами, связанными с его венчанием.
