Миива взяла Ванимена за руку.
— Ты как-то странно привязан к людям, — сказала она.
Ванимен кивнул.
— Да. И с каждым прожитым и уходящим годом моей-жизни эта привязанность крепнет. Я никому о ней не говорю, потому что знаю, вряд ли кто-то из наших сумеет меня понять. Но я чувствую… нет, не знаю… В Творении существует столь многое, помимо нашего Волшебного мира, чарующего и озорного… Не в том дело, что люди наделены бессмертной душой, нет. Мы всегда считали, что жизнь на суше трудна, что слишком дорогой ценой дается она обитателям земли. Но я не могу понять, — Ванимен сжал свободную руку в кулак, лицо морского царя помрачнело, — не могу понять, что для них эта жизнь на земле, где они претерпевают множество страданий и горестей? Что они находят привлекательного в своей жизни, чего мы никогда не увидим и не поймем, ибо наши глаза для этого слепы?..
* * *
Ставангер, портовый город на южном побережье Норвегии, мирно дремал при свете ущербной луны. Дорожка серебряного лунного света повисла мерцающим мостом над фьордом, отвесные скалистые берега затаились в черном мраке, крытые тростником и дранкой крыши домов поблескивали серебристым блеском. Неярким тусклым светом луна озарила стены собора и словно вдруг ожила, коснувшись его окон, и обратила свой свет на улицы, с выстроившимися в ряд домами, которые постепенно исчезали вдали, поглощенные густым сумраком ночи. Лунный свет легко скользнул по мачтам и носовым фигурам стоявших у причала кораблей…
За тонкой роговой пластинкой корабельного фонаря едва теплился огонек свечи, он почти не давал света, на корме корабля, который стоял у причала поодаль от других судов, было совсем темно. Этот корабль недавно пришел в Норвегию из ганзейского портового города Данцига. Как и широко распространенные на севере когги, этот корабль был одномачтовым, но корпус у него был шире и длиннее, чем у обычного когга. Такие суда появились сравнительно недавно. При свете дня можно было бы видеть, что дощатый корпус с клинкерными соединениями досок был выкрашен в ярко-красный цвет с белыми и желтыми полосами.
Дрожащая лунная дорожка пролегла за бесшумно подплывавшими к кораблю водяными. Не чувствуя холода и не думая об опасности, они плыли за добычей.
В норвежскую гавань их привел Ванимен. Захват корабля был единственным шансом лири, и все же Ванимен с более легким сердцем совершил бы кражу на берегу, если уж не оставалось другого выхода. Брошенный из воды крюк зацепился за релинг. Ванимен взобрался по веревочной лестнице на борт.
