– И чего шляется? Знает ведь, что нашенска Инесса Васильевна чиста, как цыпленок суточный, а шляется. Видать, место ее занять хочет, – сердито выговаривала Анна
Андреевна одна из бабусь, Бесу.
– А откуда вы взяли, что он и в этот раз ничего не нашел?
– Так видно же. Выскользнул из двери тихо, ужиком, глазки блудливые свои потупил, не то со стыда, не то с досады.
Когда чего находят – не так себя ведут, павлинами ходят. Вот, скажем, Федотовны мужу покойному все казалось, что она от него к соседу по ночам шастает. Проснется, бывало, а у ее и место уже все выхолодилось. Скоко раз выскакивал на крылец, а она уж тута как тута: «Я, Ванечка, пописать ходила, цистит, проклятущий, замучил». А какой там цистит, когда в смородине кто-то шур-шур, и дым от табачища на весь огород?
Бабуська долго и самозабвенно рассказывала, как вылавливал легкомысленную Федотовну простофиля-супруг, чуть не в лицах изображала, каким гоголем ходил он после того, как сумел изобличить и покарать неверную. Может быть, она и не заметила, как незаметно исчез Бес, а может, заметила. Просто ей так не хотелось прерывать ускользающую паутинку воспоминаний и прогонять нахлынувший на нее аромат растертого в ладонях смородинового листа, смешанного с ароматами летней ночи, самосада усатого соседа и приятно щемящего страха перед мужней расплатой.
Ей даже не было обидно, что он предпочел общество этого унылого и бледного «Зимой-и-летом» ее обществу. Ну, поскакал за этим проверяльшиком. Ну, покурят, в лучшем случае, в шашки сыграют. Разве понять этому постояльцу, что ничего не может быть важнее воспоминаний о том, что было? Нигде, ни в какой самой современной машине, ни в какой самой знаменитой библиотеке не найдет он то, что спрятано в голове этой совершенно неприметной старушки. А скоро и они, эти воспоминания, исчезнут, растворяться в бесконечных просторах Вселенной вместе с ее ставшим таким никчемным телом… И зачем она только не сказала, что это она, а не Федотовна бегала летними ночами к соседу? Может, послушал бы, хоть из вежливости. Эх, мужчины…
* * *
Костя был на вершине блаженства. Сколько раз он злился и метался оттого, что не может раздвоиться, растроиться, расчетвериться! Сколько раз мечтал о настоящем толковом помощнике! И вот его мечта хоть на время, но осуществилась. Конечно, нельзя на все сто доверять Печному – натура у него противоречивая, лукавая, зато нет никакого сомнения в эффективности помощи Кирилла. Он всегда шел на пол-шага впереди Костика.
