Он показал рукой, каким он помнит Витьку. Отзывался он о Витьке как-то пренебрежительно.
– Тебе, я смотрю, парень не сильно нравился…
– Нехорошо, конечно, про мертвого, – сказал он задумчиво. – Но струи в нем не было. Я вот, к примеру, знаю, что ежели дом леплю, так он и мне и детям моим нужен. А Витька как цветочек рос. Лютик, одним словом. Ты меня понимаешь, инспектор?
– Не так чтобы, – признался я.
– Лучше не объясню. Ну, вот с капустой такое случается. Кочан не завяжется – она и попрет в лист… Точь-в-точь, как волосатики нонешние. Все у них в волос уходит, все соки. Потому и худые. Замечал, поди?…
Я усмехнулся.
– Значит, по-твоему, Витя в лист рос?
– Ну да. Не пойму только, почему убили его… За так ведь не убивают.
– Бывает и за так, – сказал я.
– На улице бывает, в драке пьяной тоже. А тут его, видать, кокнули с соображением, потому что и тебе заодно приложили. Выходит, запутался в чем-то Витька. А в чем он, цветик этот, мог запутаться, я и ума не приложу. С другой стороны, ежели ты к нему пришел… Не зря ведь пришел…
Хитрый мужичок от рассуждений незаметно подкрался к вопросам. Отвечать на них у меня не было охоты, да если бы и была, нечего мне было сказать мужичку. А Витю он, кажется, понимал. Его оценки не противоречили моим мимолетным впечатлениям. И в то же время…
«За так не убивают»…
– Ночуют, говоришь, тут, – сказал я. – А родители как? Не препятствуют?
– Так ведь это когда бывает. – Он прищурился и косо глянул на меня. – Это когда их дома нету…
– Сегодня, например…
– Не знаю, – неохотно ответил мужик, затаптывая окурок.
Я понял, что он врет, но не стал настаивать. Я не удовлетворил его любопытства – он платил той же монетой. Или просто не хотел мужик ни на кого наговаривать.
– Про девку не вспомнил? – поинтересовался я.
– Работал я, – сказал мужик сердито. – Леший ее вспомнит… Может, то и не девка была, а вовсе парень…
Он замолчал. В конце улицы показалась машина. Гномики в моей башке стучали молоточками.
Производственная травма оказалась не настолько серьезной, чтобы надолго вывести меня из строя. Но несколько дней я все-таки провалялся в постели. Друзья навещали меня, принося служебные новости и кулечки с лакомствами. Жена ухаживала за мной, поила чаем и вела разговоры о разводе. Она говорила, что ее утомляет житье рядом с опасностью, не уточняя, впрочем, что при этом имеется в виду. Мне казалось, что я лично не представляю для нее опасности; а если меня когда-нибудь стукнут по голове чуть сильнее, то это, с одной стороны, будет чем-то напоминать развод, а с другой – никто из нас не гарантирован ни от дорожной катастрофы, ни от рядового падения с лестницы. Эта примитивная логика до нее почему-то не доходила. Мы мило препирались, а в перерывах я читал научно-фантастическую книжку, где герой последовательно превращался из мужчины в женщину, а потом снова в мужчину. Звали его не то Тыр, не то Мыр, но это в общем-то было не так и важно.
