Кладоискатели - Анатолий Александрович Жаренов

Альберт ЛИХАНОВ,

лауреат премии Ленинского комсомола, главный редактор журнала «Смена»

Судьба свела меня с этим человеком за несколько часов до его смерти.

Ах, если бы знать… Мы говорили по делу, не стремясь преодолеть барьера одних деловых отношений, речь шла о публикации в «Смене» повести «Фамильная реликвия», о том, что и как надо бы доделать в рукописи, но доделывала повесть уже вдова…

Боже, почему мы всегда так заняты, куда-то спешим, поглощены заботами, которые не дают приблизиться друг к другу, ведь это так просто — приблизиться: люди же говорят меж собой, — что за беда, будто незнакомые, — люди же!.. Признаться откровенно, без реверансов задним — и запоздалым! — числом, короткий наш разговор с Анатолием Александровичем Жареновым склонил чашу весов в его пользу. Повесть нравилась, правда, требовала доработки, к тому же автора в журнале не видели в лицо, прислал он рукопись по почте с краткой запиской — как-то уже отвыкли мы от такого, — не настаивал ни на чем, не требовал и, скажем так, беспокойного отношения не создавал, отношение было спокойное, а раз так, были колебания. Разговор наш тот начался вяловато, но вдруг в какой-то миг стало стыдно: вот человек, который ничего не требует, он просто написал хорошую повесть, нужны доделки, так и что! Я умолк, слушал человека, которого видел впервые, и услышал достоинство, увидел серьезность, увидел прямоту…

Пусть простит меня читатель этой книги за подробности нашей первой и единственной встречи. Пусть не осудит строго — не мало ли прав у меня, чтобы писать предисловие к этому томику. Наверняка наберется немало людей, знавших Анатолия Александровича как следует. И я отношусь к тем, кто знал его меньше остальных знавших. Но я берусь за это предисловие не из нескромности. Из чувства долга. Из чувства долга перед хорошим человеком и талантливым писателем. Из чувства совестливости, что знал его мало, хоть мог бы знать и побольше. Надобно снять шляпу перед одним из тех скромных российских писателей, что живут вдали от столицы, работают кропотливо и совестно, приумножая достоинства отечественной словесности, не суетятся, не говорят громкоголосо о себе и от этого ничуть уже не становятся, не становятся меньше, незначительней. Известность ведь дело условное, иной известный’ и многократно изданный стоит едва ли одной тоненькой книжечки другого неизвестного литератора, которой суждено жить во времени и пространстве, тогда как творения «многотомщика» забудутся прежде его собственной смерти…