В этот раз я не был намерен слушать сердцебиение книжного магазина. Столько времени у меня в запасе не было. Я прикинул, сколько могу потратить на книги, и решил выбрать приятное чтиво, чтобы коротать время в метро.
Проскользнув мимо детективов и продравшись сквозь колонны фэнтези, я, не глядя на художественные альбомы, перешел в другой конец зала, провел пальцем по обложкам учебников юриспруденции, поздоровался с мастерами психологии и собирался идти в обратную сторону, к полкам с поэзией… Но мой взгляд остановился на толстом, абсолютно черном корешке среди пестрых псевдонаучных брошюр, почему-то всегда расположенных рядом с психологией. Я достал книгу и не обнаружил никаких надписей на обложке, даже имени автора не было указано. Тогда я открыл книгу ровно посередине. И угадал. Там было написано крупными буквами: «Эдуард Мертвец. Занимательная некромантия».
Открыв страницу наугад, я стал читать:
«Он поэт или философ. Его слова появляются из долгого молчания, одиночества и темноты. Их слышат иногда те, кто суетой света питается. И те не слышат, кого съела суета. Его презирают шустрые ловцы выгоды за неумение дорого продать себя. Презирают и едят плоды, созданные подобными ему, но жившими раньше; едят, сами того не замечая.
Мертвец дарит живым плоды большие и твердые. В первозданном виде их тяжело переварить. Чтобы не сломать о них зубы и не отравиться, нужно самому быть хоть немного мертвецом.
Потомки расщепляют плоды мертвеца на крошки, так что каждому из миллиона достается по одной. Вначале крошки приводят людей в восторг, но следующие поколения уже не замечают, как едят эти крошки, и потому говорят: «Мы презираем того древнего мертвеца. Его плоды несъедобны и пусты… пусты.
Мертвец должен оставаться в тени. И с темной стороны давать подсказки живым. Его слова не заставят никого действовать: он создан природой с другой целью. Его мало кто слышит: ведь мертвец приходит сюда не для того, чтобы торговать на базаре. Он появляется здесь и страдает, чтобы видеть такое, чего не способен увидеть живой.
Тем, кто купается в суете жизни, разве дано увидеть отблески тех миров? Они могут лишь услышать о них от мертвеца. Услышать и стать лучше. Принять порцию трупного яда, чтобы очиститься.
Правда, находиться в тени холодно. И мертвец очень хочет уйти в свет жизни, когда минутой слабости забывает, что темнота и неподвижность – его единственные помощники, что без них он всего лишь гниющий кусок плоти. Напоминать ему об этом – и спасать его тем самым – призваны псы душевной боли».
