Наркота?! Обухов был наркоманом? Ничего себе!
Харламова, что называется, прорвало:
— Я сколько ему лаз говоил — бъасай эту дъянь. Мать мне его сколько плакалась. Специально они в Васильков из Г. уехали, чтобы вылвать его из компании налкоманов. Не спасли…
Я его перебил:
— Так что, Сань, адрес знаешь?
— Сейчас подожди. Блокнот надо найти, — он начал шуршать какими-то бумажками. — У тебя вообще со влеменем как, не много наговоил?
— Да не волнуйся. Контора платит.
— А… вот… Нашел. Записывай. Улица Гагаина, 23.
Ну понятно, как же без двадцати трех.
— А дальше?
— Это все.
— Подожди, а номер квартиры какой?
— Это частный дом.
— А телефон?
— Нет там телефона, нужно ехать туда ближе к вечелу, чтобы застать Татьяну Александловну или Соню.
— Угу, понятно. Значит, Гагарина, 23?
— Да, Гагаина, 23.
— Ну ладно, Саня, рад был тебя слышать.
— Давай, пока.
Непонятно только одно. Если мама знает что-то об Обухове, зачем от меня скрывать, что он умер от наркоты, и выдумывать вместо этого какую-то пневмонию? А может, мама сама не в курсе? Не знаю, не похоже, надо будет выяснить.
Я откинулся в кресле. Гагарина, 23. Поеду завтра.
СТРАННОСТЬ
12 апреля. Среда
Позвонить Игорю или нет? Мне почему-то страшно этого не хотелось. Я таки решил, что сделаю это завтра. Посмотрел на часы, было начало четвертого. Может, сходить в кино, немного развеяться перед завтрашней не самой приятной поездкой. Вообще походы в кинотеатры по будним дням то еще занятие, но, собственно, чем еще можно заняться? Я выключил компьютер, позакрывал форточки, надел куртку и вышел в коридор. Пошарил по карманам, но ключа от кабинета не нашел. Вновь вернулся в кабинет, ключ лежал на столе. Когда стал закрывать дверь, зазвонил телефон. Вспомнив, что уже раз вернулся за ключами, решил плюнуть на предрассудки и во второй раз.
Это был Игорь:
— Алло, привет! С кем это ты весь день говоришь, дозвониться до тебя не могу!
— Привет! Да так, то мама, то Сущенко. Весь день покоя не дают, — я специально свел все телефонные разговоры на нейтральных для Игоря людей, не хотел, чтобы он заподозрил что-то.
Но Игорь продолжал любопытствовать:
— О чем говорили?
Это уже было в некоторой степени нагло с его стороны, но как для друга еще терпимо.
— Да обсуждали проблемы с работой, меня пятнадцатого мая увольняют.
— Еще о чем говорили?
Нy ни хрена себе! Тебе что, мало тем для разговора? Что ты, черт подери, пытаешься узнать от меня?
Но Игорь, видимо, и сам понял свою оплошность и перевел разговор на мое увольнение. И чем дольше мы говорили, тем больше я чувствовал, что ему глубоко плевать на мою работу. Он все время пытался услышать от меня что-то другое. Я окончательно решил для себя, что насчет вчерашнего вечера по телефону спрашивать не стоит.