23 - Игорь Васильевич Лесев

Посвящается моей матери Алисе Мирославовне

9 апреля. Воскресенье. 15.10

Автобус уже подошел к платформе. Я стоял на автовокзале городка Г. с большим красным дорожным рюкзаком и папкой, полной журналов. Меня провожала мама. Мне уже двадцать пять лет, Александр Македонский в этом возрасте покорил полмира, мой дед женился в двадцать два, а к двадцати пяти уже построил свой дом, а меня до сих пор провожает мама. И даже не потому, что я маменькин сынок (впрочем, и это тоже), но так заведено, такова традиция. Еще с семнадцати лет, когда я впервые поехал учиться в Столицу, мама каждый раз меня провожала.

Сегодня все было как обычно. Мы говорили ни о чем, в основном о жизни. Хотя странно, конечно, называть жизнь «ничем», но обычно разговаривают о ней, когда говорить больше не о чем. К нам подошел знакомый водитель (к слову, у нас все водители — знакомые, за восемь лет постоянных поездок и передач по-другому и быть не могло) и поздоровался. Когда водитель отошел, мама сказала, что он «самый лучший, потому что берет меньше всех за передачи». «Самый лучший водитель» постоянно называет меня по фамилии, и это меня страшно бесит. Не потому, что у меня какая-то страшная фамилия, нет, самая обычная, а потому, что делает он это громко, на весь автобус, и притом еще на своем идиотском украинском суржике. Вот и сейчас, подойдя к нам второй раз, он прогорланил на всю платформу:

— Лесков, у тэбэ есть билэт?

— Ага, есть.

— Я серьозно, многа народу, будэш стояты.

— Да есть у него билет, — вставила мама. (Мама постоянно и везде мой «адвокат». Будь я в школе, в больнице, университете или на работе, если рядом мама и кто-то обращается ко мне, в первую очередь отвечает всегда она. Даже удивительно, как я сейчас умудрился первым ответить.) — Нам без билета не положено. (Еще одна особенность моей мамы. Обо мне она всегда говорит во множественном числе, автоматически подразумевая и себя тоже.)

А в целом мама у меня, конечно, хорошая. Иногда, правда, утомляет ее постоянная опека, но делается это исключительно из любви. Вообще, в городках, подобных Г., для женщин весьма важны три вещи: кто твой ребенок, муж и в чем ты ходишь по разбитым грязным улочкам. Так как моя мама зимой купила дубленку и совсем недавно — новые белые сапоги («совсем недорого, такие в Столице стоят баснословных денег!»), с мужем развелась девять лет назад, а я являюсь в семье единственным ребенком, самым актуальным вопросом остается: кто же такой я? А я — всего лишь помощник народного депутата с жалким окладом в девятьсот гривен и живыми семисот пятьюдесятью тремя. Но благодаря моей маме весь Г. думает, что в Столице я чуть ли не на «ты» с министрами и их заместителями, а уж с простыми депутатами вообще каждый день пью на брудершафт. А то, что такая «важная особа», как я, в конце каждого месяца ест исключительно мивину и прочую китайскую дрянь и ко всему постоянно занимает деньги у своих друзей «до получки», — это уже не столь важно, и жителям Г. знать не обязательно. Иными словами, в моей маме погибает потрясающий пиар-менеджер.