Через пять минут началось пение.
Сначала я подумал, что это трио азалий внизу почувствовало неудобства в своей щелочной среде, но частоты были слишком высокими. Звук был почти за пределами диапазона слухового восприятия и напоминал тонкое тремоло, исходящее ниоткуда и отдающееся в затылке.
Гарри и Тони хмуро посмотрели на меня.
— Твоя скотинка чем-то недовольна, — сказал мне Тони. — Ты не мог бы ее утихомирить?
— Это не растения, — сказал я ему. — На них это непохоже.
Громкость звука все нарастала, пока у меня в затылке что-то не заскрипело и не затрещало. Я уже собрался было спуститься в магазин, когда Гарри и Тони вдруг вскочили с мест и прижались к стене.
— Боже мой, Стив, смотри! — закричал Тони, в ужасе указывая пальцем на стол, на который я облокотился. Он схватил кресло и вдребезги разнес им стеклянную столешницу.
Я встал и извлек запутавшиеся в волосах осколки.
— В чем дело, черт побери? — удивился я.
Тони смотрел вниз на сплетение прутьев, охватывающих металлические ножки стола. Гарри подошел ко мне и осторожно взял меня за руку.
— Он был совсем рядом. С тобой все в порядке?
— Он исчез, — уныло произнес Тони. Он внимательно осмотрел пол на балконе, затем перевесился через перила и заглянул вниз.
— Что это было? — спросил я.
Гарри пристально посмотрел на меня.
— Разве ты не видел? Он был примерно в трех дюймах от тебя. Императорский скорпион, не меньше омара, — он устало присел на ящик из-под пива. — Должно быть, акустический. Звук совсем исчез.
После того, как они ушли, я привел все в порядок и взял себе пива. Я готов был поклясться, что на стол никто не забирался.
С балкона напротив за мной наблюдала женщина в халате из мерцающей ионизированной ткани.
На следующее утро я узнал, кто она. Тони и Гарри с женами были на пляже, возможно, обсуждая вчерашний случай со скорпионом, а я работал в своем магазине, настраивая с помощью ультрафиолетовой лампы гигантскую Паучью орхидею. Это был трудный цветок с нормальным голосовым диапазоном в двадцать четыре октавы, но как и все терракотовые хоротропы вида КЗ+ 25 С5А9, без интенсивных упражнений она легко впадала в невротические минорные транспонировки, которые крайне трудно поддавались исправлению. А6, являясь самым старым цветком в магазине, естественно, отрицательно влияла на остальные растения. Каждое утро, когда я открывал магазин, там неизменно стоял шум, как в сумасшедшем доме, но как только я подкармливал Паучью орхидею и приводил в норму один из двух градиентов рН, все остальные растения улавливали ее сигналы, и постепенно успокаивались в своих баках. Одна вторая, три четверти, многозвучия — все приходило в совершенную гармонию.
