Парад Победы - Генри Слезар

Весть о капитуляции буквально опьянила женщин Нью-Йорка. За несколько дней до парада Победы они высыпали на 5-ю авеню и принялись очищать ее от завалов и мусора, весело перебрасываясь шутками.

Утром, когда наконец наступил этот торжественный день, в административном здании, чудом сохранившемся на 57-й стрит, собрались все служащие корпорации «Готам». В такой день просто нельзя усидеть дома, а девять этажей «Готам» — то место, откуда прекрасно можно было наблюдать за триумфальным шествием войск. Девушки начали приходить к девяти и собираться небольшими группами вокруг столов, свинцовых радиаторов и кофеварок, где готовился эрзац-кофе. «Парад, парад, парад…» — неслось отовсюду, и строгие начальницы не хмурили брови.

Просто удивительно, какими красивыми все вдруг стали в это утро. Из гардероба были вынуты самые нарядные платья, которые быстро перешили и залатали. У нескольких девушек (счастливые!) сохранилась выданная по карточкам помада в тускло-свинцовых тюбиках, которой они щедро поделились с остальными. В ход сразу же пошли спички, чтобы размягчить красновато-бурые комочки, но никто не жаловался. Даже суровая миссис Причард, старая машинистка, два раза провела помадой по губам, выдавив из себя улыбку. Мэри Квэйд, лицо которой было обезображено радиационными ожогами, отказалась от помады, зато позволила своей подруге Бобо Андерсон сделать ей прическу. Торжественность момента подчеркнула старая мисс Гундерсон, президент фирмы. Плавной походкой она прошла в свой офис в ситцевом платье в цветочек, а не в сером деловом костюме, напоминавшем мешок, который носила с первого дня войны.

«Готам» давно уже не слышал веселых счастливых голосов — с тех пор, как на Манхэттен упала первая бомба, уничтожив половину острова. Но это все было в прошлом, а сегодня армия-победительница готовилась вступить в город после семи ужасных лет.

В столах, конечно, не нашлось телеграфных лент, поскольку фондовая биржа давно перестала существовать. Но были старые толстые телефонные справочники, ставшие бесполезными среди всеобщего хаоса и разрушения, и девушки принялись вырезать из них длинные ленты для украшения фасада. С каждой минутой возбуждение нарастало. Бобо Андерсон заняла самое удобное место у окна за час до начала парада и никого, кроме Мэри Квэйд, к нему не подпускала, хотя в здании было полно окон и из них хорошо просматривалась улица, на которой предстояло увидеть восхитительное зрелище.