— Ну же, Кармоди, давай, — поторапливал его Локард, но тут дверь широко распахнулась, зажглись лампы, осветив жалкую обстановку комнаты.
Горман был здесь: он лежал, обожженный и страшный, раскинув руки, на грязном, пыльном ковре.
— Это вы, вы убили его! — в ужасе завопил Гэбриэл.
Казалось, что убийство, совершенное другим, поразило его больше, чем то, которое он сам недавно совершил.
Его спутник через силу улыбнулся:
— Его убил Кармоди. Ведь бластер, которым все это сделали, остался в его кармане. Я ничего не мог сделать.
Его глаза встретились со скрытыми под вуалью глазами Элен. Ему хотелось, чтобы она знала: он говорит правду.
Гэбриэл стоял рядом, не в силах оторвать взгляд от тела.
После смерти и здоровяк Кармоди, и коротышка Горман выглядели одинаково: куча горелого мяса и углей. Не было даже крови, все было очень гигиенично.
— Ты ловкий парень, Кармоди, черт тебя подери! — с усилием разлепил губы Гэбриэл.
— Я Китс, а не Кармоди, запомни это! — ответил парень и обессиленно плюхнулся в кресло. — Садитесь вы, оба!
Лишь Гэбриэл принял приглашение.
— Почему вы не открываете лицо, миссис Локард? Вы что, тоже от кого-то скрываетесь?
Гэбриэл коротко засмеялся:
— Она прячется от всех. Я ей немного помял физиономию, она собиралась предать меня… тому парню в вашем теле.
Китс судорожно вцепился в подлокотники кресла: потеряй он сейчас самообладание, и вся игра — коту под хвост.
— Это было славное тело, — сказал он, стараясь не смотреть на то, что лежало на ковре, и не вспоминать о еще одном трупе в другом конце города. — Очень хорошее было тело!
Элен смотрела из-под вуали. А ему так хотелось увидеть, что же Локард с ней сделал, но он не мог сдернуть вуаль, как того ни хотел. Он боялся выражения, которое, могло появиться на ее лице: радость вместо печали или, наоборот, печаль вместо радости.
— Не такое хорошее, как у меня сейчас! — Локард стукнул себя рукой в грудь, желая показать, насколько оно лучше по сравнению с предыдущим.
— Это дело вкуса, — заметил Китс. — Мое предыдущее тело было намного лучше.
— Но мое в хорошем состоянии, — с раздражением настаивал Гэбриэл. — Можно быстро привести его в порядок.
— У вас не будет такой возможности, если только об этом не позаботятся власти. Знаете, в тюрьме не церемонятся с арестованными, особенно с приговоренными к пожизненному заключению.
Гэбриэл побледнел:
— Вы преступник, Кармоди-Китс, — жалобно начал он, — вы знаете свое дело. Вы знаете, как спрятаться от ищеек, а я всего лишь добропорядочный гражданин. — Он в преувеличенной беспомощности раскинул руки. — Простой любитель — вот кто я! Теперь я вижу, что ввязался не в свое дело.
