Наш гид вел нас по узким сводчатым переходам, мимо закрытых залов, по каменным винтовым лестницам. На стенах висели картины, и он считал своим долгом рассказывать о каждой, не пропуская ни одной.
День клонился к закату, а мы все бродили на ноющих от усталости ногах по прошлому Венеции. В одном месте я уловил запахи апельсиновой кожуры и стоялой воды и понял, что где-то под нами несет свои воды Рио ди Каноника ди Палаццо, и мы входим в старую тюрьму. Мы шли по грубо отесанной брусчатке, в воздухе стоял запах разрушающегося от времени и сырости известняка. Мои попутчики вдыхали его с мрачным удовольствием: ещё бы, настоящий запах эпохи Возрождения… А экскурсовод распространялся про Казанову и Совет десяти.
Мы подошли к темницам — можно было заглянуть внутрь сквозь крохотные зарешеченные оконца. Каждую камеру освещала эклектрическая лампочка, тяжеленные цепи были вмурованы в кирпичные стены. Коридор заканчивался ещё одним склепом. Кариновски все не было. Я начал нервничать.
Мы прошли обратно по коридору и вышли ещё к одной достопримечательности Дворца, — камере пыток, которую обнаружили археологи всего год назад. Спустившись по узкой винтовой лестнице, мы миновали две массивные двери, обитые железом. Это была мрачная комната с низким потолком, освещенная единственной электрической лампочкой. В глубине стояла дыба, чуть поодаль — гаррота. На каменных стенах были развешаны другие орудия пыток: тиски для дробления суставов, огромные пыточные клещи и великолепная коллекция цепей.
Экскурсовод разъяснял желающим тонкости пыточного искусства. Он как раз дошел до самого интересного, и тут погас свет.
Мы очутились в плотной, непроглядной тьме. Дамы заверещали, их партнеры стали ругаться; наш гид попросил всех соблюдать спокойствие и двагаться вслед за ним по коридору. Я тоже было пошел вместе со всеми, но в это время чья-то рука ухватила меня за шею, и что-то твердое уперлось мне в бок, как раз на уровне почек.
— Тихо, — прошипел чей-то голос мне в ухо, — не дергайтесь.
В таких ситуациях опытный секретный агент, как известно, обычно бросает злоумышленника через плечо или наносит мощный удар, куда положено, или делает ещё что-нибудь этакое, что застает врасплох нападающего и доказывает полную несостоятельность и его самого, и его ножа. Но это все в теории. Я не знал, как мне себя вести. Я стоял на пятках, теряя равновесие, судорожно хватая ртом воздух, полдюйма стального лезвия впилось мне в бок. В этой ситуации я почел за лучшее немного потерпеть.
