Официальная версия “Катынского дела” также не объясняет, почему нормальное отношение советского руководства к польским военнопленным вдруг сменилось необоснованным и безжалостным решением их расстрелять. Отсутствуют объяснения и того, почему спустя короткое время Сталин вновь кардинально изменил своё отношение к польским военнопленным.
Были оставлены в живых несколько тысяч взятых в Прибалтике польских офицеров и решено создать национальную польскую воинскую часть, началось освобождение польских офицеров-“тешинцев” из Оранского лагеря. Через год полностью амнистировали всех поляков и на советской территории сформировали и вооружили польскую армию генерала Андерса, подчиненную лондонскому эмигрантскому правительству.
Документы, датируемые до известного мартовского решения Политбюро 1940 г., свидетельствуют о том, что советское руководство планировало распустить по домам значительное количество офицеров из Козельского и Старобельского лагерей. “Социально опасные” польские военнопленные по решению Особого совещания должны были быть осуждены и этапированы в исправительно-трудовые лагеря на Дальний Восток и Камчатку, что надолго исключило бы для них возможность участия в “контрреволюционной” деятельности на территории бывшей Польши.
Особый интерес в этом плане представляет записка начальника особого отделения Осташковского лагеря Г. В. Корытова. В этой записке Корытов информирует свое областное руководство о состоявшемся в Москве совещании по поводу “отправки военнопленных после вынесения решений Особым совещанием” (Катынь. Пленники. С. 382).
Известно, что совещание с начальниками особых отделений лагерей в УПВ НКВД СССР проводилось 15 марта 1939 г. Об этом свидетельствует телеграмма, в которой начальнику Осташковского лагеря П. Ф. Борисовцу предлагается незамедлительно прибыть в Москву “…совместно (с) начальником особого отделения Корытовым пятнадцатого утром…” (Катынь. Расстрел. С. 52). В сборнике документов “Катынь. Расстрел…” утверждается, что на этом совещании обсуждались вопросы организации расстрела 14 тысяч поляков (Катынь. Расстрел, С. 20).
Однако Корытов в своей записке пишет только о подготовке к отправке польского контингента после осуждения. Причем в записке названа мера наказания, которая ждет осужденных: “Из представленных нами 6 005 дел пока рассмотрено 600, сроки 3-5-8 лет (Камчатка), дальнейшее рассмотрение наркомом пока приостановлено” (Катынь. Пленники. С. 383).
