Наш Современник, 2007 № 02 - Станислав Юрьевич Куняев, Юрий Поликарпович Кузнецов

Так получилось, что волею судьбы я, будучи курносой школьницей, а затем повзрослевшей студенткой, жила на одной лестничной площадке с Раисой Васильевной Кузнецовой, Матерью известного Поэта Юрия Поликарповича Кузнецова. Именно с Матерью с большой буквы, как того и заслуживает эта замечательная женщина. Жили мы по соседству в 70-е годы прошлого века в городе Тихорецке Краснодарского края, в доме 187 по улице Московской. Квартиру под номером 72 наша семья получила из-за сноса стоящего рядом частного дома. Для Раисы Васильевны соседняя 73-я квартира была долгожданным и очень желанным жильем. До этого она с двумя детьми ютилась в одной комнате муниципального частного дома по улице Меньшиковой. И вот, подняв детей и выпустив их во взрослую жизнь, Мать Поэта получила однокомнатную квартиру, в центре города, на третьем этаже.

После переезда Раисы Васильевны к дочери в Новороссийск в соседней квартире сменилось несколько хозяев, но я как сейчас помню необыкновенно звонкий, переливчатый голос этой удивительной женщины, ее заразительный молодой смех. Несмотря на тяготы прожитой жизни, она была большой оптимисткой, и именно это помогло ей выжить. От нее исходил какой-то лучезарный свет, и ее начитанность приковывала внимание окружающих. За всю жизнь мне повстречались только два таких необычайно интересных человека — это моя учительница литературы и русского языка Лобанова Лидия Лукьяновна и Мать Поэта.

Совсем недавно подсчитала, сколько лет во время нашей первой встречи было уже состоявшемуся Поэту. С большим удивлением пришла к цифре “35”! Может быть, детские впечатления бывают гипертрофированными, но наш гость казался мне тогда огромных габаритов и очень почтенного возраста. Помню, как мне пришлось его обходить, когда мама попросила принести что-то, что стояло за ним. Я чуть не пошла по мебели, чтоб не задеть Поэта.

Когда произошла первая встреча с Юрием Кузнецовым, то мой интерес к литературе в то время закончился. Закончился открытой раной, которая долго не заживала. Дело в том, что года за три до той знаменательной встречи я написала стихи — трогательные строчки о войне, благодарность нашим ветеранам за выстраданную Победу. Отослала их в редакцию “Пионерской правды”, откуда мне пришел ответ: “Девочка, пиши о том, что видишь”. Несмотря на утешения матери, все-таки была убеждена: жизнь закончилась. И она действительно закончилась на тот момент для меня как для творческого человека. Еще ранее писала рассказы, созвучные “Тимуру и его команде”, даже пробовала — в свои-то годы — написать роман (!), но после того злополучного письма тяга к перу просто не возникала.