— Э-э-э… Мистер Будро, — вмешалась Элизабет, — мне не хотелось бы вас прерывать, но…
— Сей момент, голубка! — заявил Будро, воздев к небу палец. — Слышь, Вилли? Ты не видел, отсюда недавно такая ласточка выходила? С зелеными волосами?
— Такую не проглядишь, — кивнул швейцар. — Ушла с какими-то ребятами по Бурбон, в сторону Сент-Энн. Наверно, ищут, где бы оттянуться.
И швейцар лениво махнул рукой, указывая направление.
— Спасибо, старина. — Бобо занес руку для прощального удара ладонью о ладонь. — Ладно, надо двигать. Скажи своей мадам, что Бобо привет передает, хорошо?
— Пока, Бор! — помахал швейцар рукой… и, вмиг окаменев лицом, вернулся к своим обязанностям.
— Извиняюсь за задержку, — сказал Борей и, взяв Элизабет под локоть, повлек ее по улице. — Я думал, стоит потратить время, чтобы узнать, в той ли стороне мы ищем.
Так началась одна из самых странных и запоминающихся пеших прогулок в жизни Элизабет.
Прославленная на весь мир Бурбон-стрит в эти часы была закрыта для транспорта — и слава Богу, поскольку вся она кишела пешеходами. Вначале у Элизабет чуть разум не помрачился от калейдоскопической пестроты шумов, мелодий и огней.
— Абсолютно бесплатный вход! Никаких обязательных порций!
— …и завтра будет хорошо мне, как сейчас мне хорошо!
— Подайте на тяжелую жизнь!
— О-о-о, цыпа! Ну ты и цыпа!
— …А ну не трожь!
— «Лаки-доги»![1] Эй, кто проголодался — «Лаки-доги»! Налетай не зевай!
Правда, спустя несколько минут Элизабет начала различать в этом хаосе некое подобие закономерностей.
Большую часть толпы составляли туристы. Они ходили парами или группами. На груди у них, точно удостоверения личности, висели фотоаппараты или видеокамеры. Некоторые щеголяли в костюмах-тройках — ясное дело, участники какого-нибудь съезда стоматологов или торговцев подшипниками, но большинство было одето в неформальную униформу: шорты, новехонькие футболки с символикой Нового Орлеана (надписи варьировались от просто идиотских до идиотски-похабных) и невероятно нелепые (Элизабет в жизни таких не видывала) головные уборы. Двигались эти люди неспешно, часто останавливались, чтобы заглянуть в витрины, послушать музыку, гремящую из дверей баров, или заснять друг друга на фоне табличек с названиями улиц, малолетних чечеточников или просто мусорных контейнеров.
— Танцы на столах! Знаменитые на весь свет артистки любви! За вход не берем ни цента!
— Лангусты! Лучший повар на весь Квартал!
— …Ах вот ты как? Ну так иди давай, прыгни в реку, чего стоишь…
