— Как вам угодно, — сказал Питерс. — Но это все завтра. У Онны вплоть до завтрашнего утра ничего не запланировано. Да и утром — так, ерунда пиаровская. Машины я вам пригоню на экспертизу. Тут проблем не будет. Так что до завтра нам с вами больше делать нечего. Она переночует в своем номере в полной безопасности.
— Вот тут я сомневаюсь, — вмешался Бобо, раскачиваясь взад и вперед на стуле. — Я, когда вас внизу ждал, видел: она и этот ее дылда вышли из лифта и вырулили на Бурбон-стрит.
— Что-о? — в один голос вскричали Элизабет и Найджел, вскакивая на ноги. Бобо безмятежно продолжал раскачиваться.
— Почему вы их не остановили? — отчеканила Элизабет, глядя на него сверху вниз. Если это типичный представитель ФБР — значит все они тут бестолковые, ленивые халтурщики. Неудивительно, что в этой стране столько проблем.
— Зачем вдруг? — обиженно проворчал Бобо. — Ничего странного не вижу. Приезжие всегда хотят повидать Квартал и что к нему прилагается. Ночная жизнь бьет ключом. Лучшая на свете музыка. В какой бар ни зайди, обязательно кто-нибудь живьем выступает. Да не один, а с группой.
Элизабет почувствовала, что еле держится на ногах от переутомления.
— Но уже первый час ночи, — возразила она. — Бары скоро кончат работу.
Бобо покачал головой:
— Мэм, наши бары не закрываются по меньшей мере до рассвета. А некоторые раньше полуночи не открываются.
— Их надо догнать! — Элизабет пригрезилось краснощекое лицо Рингволла, наливающееся багрянцем. — Немедленно!
Бобо неспешно встал, недоуменно мотая головой, дивясь торопливости этих чужеземцев:
— Ну ладно, ладно, мэм. Ваша воля — закон.
Не успела Элизабет сделать и трех шагов, как ощутила, что просто вымокла от пота. Влажный зной Нового Орлеана навалился на нее сырым, жарким одеялом, непреодолимо-тяжелым и беспощадным.
Она замерла на месте, пытаясь одновременно сориентироваться, куда идти, и победить приступ головокружения. Обернулась к своему спутнику — и обнаружила, что он премило беседует со швейцаром, которого сама Элизабет даже не заметила.
— Здорово, Бор! — заявил этот здоровяк в ливрее. — Как жизнь молодая? Я и не видал, как ты вошел.
— Да я с Конти просочился, — пояснил Бобо, совершая замысловатый ритуал приветствия, состоящий из ряда рукопожатий и ударов ладонью о ладонь собеседника. — Увидишь толпу — обойди.
— Сказано — как отрезано! — И швейцар запрокинул голову, расхохотавшись от всей души.
— А как там твоя красавица?
— Эта моя змея? Да все лютует, правду тебе говорю!
