Он захлопнул за собой дверь, а через пару мгновений в приемной раздался топоток полудешевых ботинок, и вслед за ним в кабинет втиснулись сразу несколько человек. Один из них многозначительно произнес:
– Не надо нервничать – у нас на вас обыск.
Ладонин уже лежал на кожаном, итальяской сборки диване, положив ноги на журнальный столик. Закрыв глаза, он якобы безразлично переспросил:
– У вас ЧТО на меня?
– Обыск, – чуть менее убедительно прогрохотал сотрудник.
– Фу ты черт! – выдохнул Ладонин. – А я-то распереживался, что доказательства.
В ответ в приемной немедля заржал охранник Григорий.
– Давайте вести себя спокойно и прилично, – твердо предложил второй. Судя по костюму и манерам, следователь.
– Давайте, – согласился Ладонин, но глаз не открыл. – А можно я пока полежу, а вы не станете это расценивать как косвенное данное моей вины?
– В чем? – спросил следователь, усаживаясь за письменный стол Ладонина.
– В незаконном поднятии государственного флага на торговом судне. – Ладонин вслепую махнул рукой на Андреевский флаг, висевший в углу кабинета.
Следователь был молодой, но вдумчивый, а потому на иронию среагировал адекватно, не раздражаясь:
– Вы, наверное, хотели бы пригласить своего адвоката?
В ответ Ладонин лишь мотнул головой. «Своего» адвоката сейчас в городе не было. Равно как не было и Саныча. А просто крутого адвоката Ладонин не захотел. Ничего, пока сам поотмахивается, время потянет. А мужиков Олька, скорее всего, уже вызвонила. Чай, Архангельск не Антарктида.
Следователь тяжело выдохнул и обратился к оперу:
– Некрасов, понятых давайте.
– С такой фамилией надо разумное-доброе-вечное сеять, а не шмонами заведовать, – беззлобно констатировал Ладонин, автоматически отметив, что эта фамилия в его памяти ассоциируется не только с великим русским поэтом, но и с чем-то еще.
– А можно мне понятым? – высунулся в дверь охранник Григорий.
– А можно нам? – съерничал вслед за ним другой.
– Вам не стоит, – спокойно отрезал следователь, и тот, кого называли Некрасовым, выдворил парней из приемной в коридор.
– Давайте лучше здесь перекурим, – как бы виновато улыбнувшись, предложил опер. – Заодно познакомимся.
Охранники, однако, знакомиться не пожелали и, отойдя в сторонку, словно не замечая оперативника, громко заговорили между собой:
– Гриша, как я ошибался в Ладонине…
– Паша, я в шоке! Я в шоке, Паша!
– Гриша, а помнишь, он третьего дня ночью куда-то уходил?
– Точно, Паша! Он вышел из парадной, поднял воротник и надел черные очки!
