Моцарта и Верди певец исполнял на их родных языках. Глаза сердцееда явно требовали, чтобы я оценила и его владение иностранными языками.
— А он не тебе подмигивает? Узнал и… — спросила я Катю.
— Исключается: он меня всегда игнорировал.
Я успокоилась.
— Согласись, что у него удивительной красоты голос! Словно создан по чьему-то властному художественному заказу… — отметила я Кате в ухо.
— Если б и душа его была такой же красоты, — ответила она. Плохо говорить о людях Катя воздерживалась. Но во имя моего «спасения» позволила себе исключение. Тем паче, что подмигиванием он давал понять: и душераздирающие романсы преподносит прежде всего мне.
— В следующий раз он преподнесет их какой-нибудь другой своей жертве. Но ты жертвой не станешь!
Такой наступательности предупреждений я от Кати еще не слыхала и не видала. В антракте она мне сообщила:
— Перед его выступлениями в фойе вывешивается — ты его не заметила — отполированный ящик с прорезью, а на нем такое предложение: «Все отзывы представлять в письменном виде с указанием имени, возраста и номера телефона. Желательно приложить фотографию. Чтобы можно было откликнуться…» Я, как видишь, выучила текст наизусть: чтобы «откликнуться» своим изумлением. Написать, что столь откровенных «заманиваний» под видом внимательности к зрителям еще не встречала… В давние времена несравненно большим триумфом пользовались блистательные теноры Иван Козловский и Сергей Лемешев. Поклонницы фанатично их осаждали. Но подобных «ящиков» для них не вывешивали, — от психопаток, наоборот, скрывались, прятались.
Антракт завершился. Закончилось и второе отделение. Подмигивания знаменитости продолжались до его последнего выхода на поклоны. В ответ на восторги зала… Я впервые ощущала себя женщиной.
Когда мы с Катей оказались на улице, я возбужденно спросила:
— У тебя есть бумага и ручка? Фотография у меня самой есть: приготовила её для приёмной комиссии медицинского института. — Отец задумал, чтобы я, как в своём сне, продолжила профессию мамы. Но я в тот вечер думала не о детях.
— После всего, что я тебе высказала по поводу ящика с прорезью, ты замыслила что-то в него опустить? Или, точней, до него опуститься?
Катя ни единого раза таким тоном со мной не общалась.
— Я влюбилась, Катюша. И напишу ему…
— Там, возле ящика, уже выстроились психопатки. В ту очередь я тебя не пущу!
— Он тебя игнорировал… А ты в ответ его достоинства игнорируешь? Что я болтаю! Совсем обалдела? Извини меня…
