Мне пришло в голову (сам не знаю, почему), что те, кто обожествлял Луну и Море, разжигали большие костры у самой верхней кромки прилива, и приливная волна, набегая на берег, уносила эти костры с собою. Иногда, не чаще раза в год, я видел движущиеся цепочки огоньков, мелькавшие в голых скалах. Черные скалы были покрыты глубоководной слизью, гигантскими раковинами и впечатляющего размера ракообразными, которые не могли более испугать рыбака, и было над всем этим колышущееся пирамидальное свечение, голубоватое от морской соли. И медленные волны восходящего прилива лениво лизали скалу и шипели, и чернели внизу, пока самый большой из огненных столбов не падал, искрясь, в воду; и после этого все вновь было неподвижно, за исключением медленного колебания черных волн, вновь накатывавших на скалы, уносивших обратно в бездну оставленных было гигантских ракообразных и моллюсков. Иногда эти видения, открывавшиеся внутреннему взору, приобретали для меня странную реальность и значимость. В этих видениях я мог ощущать то, что редко удается во сне, — я чувствовал особый, острый запах горящего дерева, погашенного морской водой.
Дела мои шли как обычно, не хуже, не лучше; в общих чертах я начал лучше разбираться в своих мыслях, особенно после одного поистине дьявольского приступа астмы, который случился со мной в тот мартовский день, когда подводились квартальные итоги, и у нас, как обычно, было особенно много работы. Тогда я испытал очень необычное ощущение: доктор счел необходимым ввести мне полную дозу наркотиков, помня о впечатлении от моего последнего приступа и не дожидаясь, пока я войду в критическое состояние, так что я лежал, почти полумертвый, равнодушный ко всему, и наблюдал в полудреме странные видения.
Мне казалось, что я покинул свое тело, совсем так, как это описывает Мульдон, и чувствовал что я нахожусь на солончаках подле Белл Хед. Я помню, что заметил с удивлением: вместо темной грязи речных наносов, которая лежит там сегодня, я обнаружил твердые и плоские желтые песчаные банки. Очевидно, здесь не было морских дамб; просто вода была там, где была вода, а суша — там, где суша, вместо той болотистой жижи, которую мы видим сегодня.
Казалось мне, что я стою на выступе скалы в окружении гнездящихся морских птиц, а прямо над моей головой на высоком шесте находится корзина-с легковоспламеняющимися дровами. Позади меня на узкой полоске берега лежал небольшой ботик, скорее даже весельная лодка, в точности похожая на изображение старой рыбацкой лодки из исторических книг. Я стоял возле маяка, готовый зажечь его, как только появится корабль, проходящий фарватером сквозь болота; и мы ждали этот корабль денно и нощно, мы высматривали его — ведь он должен был вернуться из дальнего морского путешествия — и мне это ожидание уже порядком надоело. Вдруг сквозь морской туман и опускающиеся сумерки я увидел этот корабль неожиданно близко. Это было длинное, низкое судно без привычной палубы для гребцов и с единственной мачтой. На ней развевался большой пурпурный парус, на котором малиново-красным был вышит дракон.
