Да, тут уже не прорвешься…
А Кира, тем временем, взмахнула рукой — разошлись панцирники в сторону и образовали широкий проход.
Ну, и что дону Таге прикажете делать?
Вернулся он к дону Рипату и говорит — вот такие у нас дела. Перестраиваемся в колонну по четыре — и пошли.
… Не обманула, рыжая.
Так, пришло с маршалом Диркой примерно семь тысяч человек, а ушло живыми с доном Тагой — чуть меньше тысячи. Остальные — в поле лежать остались, да сам маршал, порядком побитый и себя не помнящий, лежа в телеге ехал. Доехал-таки живым до кузена — герцога. Что и решение его светлости предопределило.
Нет, сначала, само собой, его светлость изволил на дона Тагу ножками топать, потом же, однако сказал: «Ладно. Как бы то ни было, битву мы выиграли» — здесь дон Тага подумал: ну да, ясное дело, выиграли, по нашей драной заднице это любому видно.
Так вот: «Битву мы выиграли, — сказал герцог, — но вилланы своей доблестью, пусть и по их скудоумию, не туда направленной, награду заслужили. Жалую им земли, что от гор до орденской границы на три года в бесподатное владение. Сейчас канцелярия грамоту выправит — а вы, дон Тага, отвезете эту грамоту донне Кире, да не забудьте взять с нее клятву, что через три года вернет земли в порядке, как приняла. После этого разрешаю вам вернуться домой, так как служба ваша сделана по чести, о чем и скажете вашему отцу, благородному дону Пампе».
— Отвез я Кире грамоту, взял с нее клятву и вернулся домой, — закончил свой рассказ дон Тага, будто поездка в войско Хозяйки была чем-то столь же будничным, как чаша вина за обедом.
Румата сделал еще глоток из своей чаши и обратился к барону:
— Ваш сын вырос добрым воином, друг мой.
— Ха! — Рявкнул довольный Пампа, — моя кровь!
— Супруг мой, — с улыбкой заметила баронесса, — не вы ли еще год назад, называли дона Тагу никчемным шалопаем?
— Любовь моя, но как же иначе? — недоуменно спросил барон, — Мой отец называл меня так же до моей первой битвы, а его называл также мой дед. Если мы не будем блюсти обычаи, мы перестанем быть Пампа, раздери меня черти!
— Скажите, дон Тага, — продолжал, тем временем, Румата, — вы ведь, наверно, долго говорили с Кирой. Быть может, услышали от нее еще что-то достойное внимания?
— Вы правы, дон Румата, — ответил баронет, слегка наклонив голову в знак уважения, — не даром говорят, что вы не только доблестный, но и мудрый человек. Вот что она сказала: «я знаю, кто будет искать меня, почему и зачем — и он найдет меня там же, где ты меня нашел, если поспеет до солнцестояния». Не вас ли она имела в виду, благородный Румата?
