Спустя месяц и два он снова пишет такие же деловые, с подробностями относительно занятий у Власова, письма:
"Теперь все свободное время я употребляю на рисование й все больше с гипсу (а не с "гипса" - мне так кажется вернее), а с рисунков рисую только акварелью да сепией. Сепией я наделал уже изрядное количество картинок..."
"...На Рождество я возлагаю большие надежды: хочу все время рисовать, рисовать и рисовать. Только не знаю, откуда брать гипсу.
Не можешь ли ты мне привезти из Питера, когда приедешь, "Анатомию для художников", где описываются все части человеческого тела, мускулы и т. п. Стоит она, кажется, 1 р. 50 к.".
К концу первого года ученик достиг таких успехов в рисовании, что скупой на похвалы Власов сказал ему несколько лестных слов, однако тут же не преминул напомнить:
– Копировать научился. Теперь глаз на цвет надо воспитывать, а память - на хорошее любопытство, чтоб не ленилась.
..."Не хочу быть ленивым и нелюбопытным, не буду. Стану воспитывать в себе наблюдательность, как Павел Алексеевич велит, непременно воспитаю", говорил сам себе Борис, направляясь как-то от Власова к дому. Шел он в новых сапогах горделивой походкой по набережной Волги. Сапоги ему купили недавно по дешевке, за полтора рубля. Правда, они чуть узковаты в голенищах, но на фоминой неделе мерять не дают.
Шел, а сам, как бы проверяя память, вспоминал, сколько раз повторяется орнамент на заборе городского сада "Аркадия", какого цвета филонь у священника... И глазами по сторонам, не желая пропустить ни одной мелочи.
...Баба, огромная, как каланча, держит на коромысле две связки сушеной рыбы, каждая больше ведра. Старик, увешанный от плеч до пяток связками лука. И луковицы, шурша, блестят на солнце сухими рыжими боками.
– Килиманда! Килимакда! - кричит татарин возле тележки с арбузами, что значит: "Иди сюда, покупай!"
У татарина черные, как спелая ежевика, глаза и тюбетейка черная с оранжевым змеевидным рисунком, сапоги сшиты из цветной кожи.
...На приколе стоит баржа "Славянин". Ленивая вода плещет о дно баржи. Вон буксир-работяга весело тащит к берегу четыре лодки-прорези - чем не бусы, нанизанные на нитку? Вода под баржей черная-черная, а вокруг охристая с голубыми переливами, как оперенье сойки. Какую краску тут возьмешь? Смешивать надо, должно быть, несколько цветов.
Странно устроены глаза у Бориса. Мать говорит, что у него на радужной оболочке желтые и серые крапинки и оттого получается особый блеск. А кроме того, он дальнозоркий, может разглядеть не только колокола на Успенском соборе, но и лицо звонаря.
