Владик потерянно замолчал. Снизу донеслись голоса соседей: бомжи вернулись с промысла и разбредались по комнатам.
— У тебя есть, где спрятаться на год минимум? — спросил Игорь.
Владик с сумрачным видом кивнул.
— Только мне не говори, — упредил ответ Корсаков. — Знаешь, когда долго бьют, даже коммунисты колются. А я членом партии не был.
Владик хмыкнул.
— Давай еще по бутылке на дорожку, — предложил Корсаков. — И по сигаретке.
— Сейчас.
Владик встал и принялся собирать вещи в рюкзак. Вещей было немного: пара джинсов, свитер, две-три рубашки, бритва и прочая парфюмерная мелочь. Краски и кисти он сложил в этюдник.
— Знаешь, — он помял челюсть. — Сейчас подумалось, даже не жалко, что картины эти уроды изорвали. Давно пора было. А вот твои жалко.
— Не думаю, что арбатский период моего творчества заинтересует потомков. Порвали, значит, туда им и дорога. Бог даст, новые намалюем.
— Если даст…
— Что ты ему, то и он — тебе.
Владик забросил за спину рюкзак, повесил на плечо этюдник. Потоптался, в последний раз оглядывая комнату.
— Открывай пиво и садись рядом. — Игорь похлопал по матрасу.
Молчали, прижавшись плечами друг к другу, пока бутылки не опустели, а сигареты не дотлели до фильтра.
— Хочешь, совет напоследок? — Корсаков толкнул в плечо ушедшего в себя Влада.
— Ну.
— Первое время картинами ты не заработаешь. Но вместо того, чтобы папаш до инфаркта доводить, найди себе бабу лет сорока. Желательно, хозяйку продуктового магазина, или типа того. Она тебя откормит и краски купит. Только ты ее люби со всем своим подростковым половым энтузиазмом. И не абы как, а на совесть! Чтобы баба, как солнце светилась. И ежедневно ее раскочегаривай. Как говорят, всю ночь — привет, и два привета утром. Только так!
Влад хмыкнул.
— А если не потяну?
— На том питании, что она тебе за такую любовь организует, ты инструментом своим быков ударом в лоб валить сможешь, — успокоил его Корсаков. — Но силы на дурь не трать. Работай каждый день до крови из носа. Кстати, она тебя за это не только любить, а уважать станет. Бабы любят героев и пахарей. Вот ты им и будешь.
— А если не выйдет ничего? В смысле, если выяснится, что нет у меня таланта?
— Не велика печаль. Сотней плохих картин в мире будет меньше, одной счастливой бабой больше. Статистика, заметь, благородная. Только что-то мне подсказывает, что из тебя будет толк.
Владик издал горлом звук, словно задавил рвущиеся наружу рыдания.
— Ну-ну! — толкнул его в плечо Игорь. — В нашем положении надо только смеяться.
