В бомжатском общежитии никого не было, наверное, все ушли на вечерний промысел. Игорь отнес провизию в свою комнату. Посмотрел на разгром, махнул рукой: ни сил, ни желания наводить порядок не было. Рассовал по карманам плаща три бутылки пива, отломил полпалки копченой колбасы, взял сдобную булку. Спустился во двор и уселся на остов скамейки.
Корсаков грелся в теплых лучах солнышка и потягивал пиво. Со стороны могло показаться, кайфует человек. Устроил себе маленький праздник.
А пил он без особой охоты и удовольствия, исключительно в лечебных целях: после суточной пьянки, с мордобоем в финале, так просто не оклемаешься. Возраст не тот, здоровье не то. Это в двадцать лет неделю пьешь — день пластом лежишь, а теперь наоборот: день пьешь — три валяешься.
«Не прибедняйся, — поправил он сам себя. — И моложе мужики, после таких звездюлей, лежали бы в реанимации под капельницей. А ты вот, пивком оттягиваешься».
Через двор прошла веселая компания. Двое задержались под аркой и, не обращая внимания на Корсакова, помочились на стену.
Он лишь пожал плечами. Бывает. Иной раз и парочка забредет. Условий во дворе никаких, даже прилечь не на что, но было бы желание…
Откупорил новую бутылку, отхлебнул пива и закрыл глаза.
Копаться в помойке собственной души было не в правилах Корсакова. Но время от времени полезно наводить порядок даже в бомжатнике. И он стал выуживать из памяти один образ за другим и раскладывать в ряд. Получалась картинка весьма неаппетитная. Но что уж поделать, когда все — твое, собственной дурю нажитое.
Сеанс психоанализа прервал бодрый голос:
— Привет живописцам!
Корсаков прищурился, разглядывая вошедшего во двор мужчину.
— А-а. Здравия желаю, Сергей Семенович!
Сергей Семенович Федоров — местный участковый, чуть косолапя подошел к Игорю, пожал руку и устроился напротив на ящике. Сняв фуражку, вытер платком вспотевший лоб с залысинами, снял галстук-самовяз и расстегнул пару пуговиц на форменной рубашке.
— Уф, упарился. Пока весь район обойдешь, ноги до задницы сотрешь.
— Пивка не желаете? — предложил Корсаков.
— Пиво службе не помеха. — Федоров сковырнул о скамейку пробку и надолго присосался к горлышку.
— Ох, хорошо! — Он оторвался от бутылки.
— Колбаски?
— Можно. — Участковый отломил от палки половину, захрумчал, мерно работая челюстями. — А ты вчера утром, вроде, без синяков был. Когда успел?
— Проснулся сегодня, а они уже есть.
— У себя проснулся?
Корсаков кивнул.
— Ну-ка, покажи, как тебя разукрасили.
