Лосев, в джинсах и кое-как застегнутой клетчатой рубашке, отлепился от стены и выступил вперед. Анна, в трусиках и майке, юркнула за его спину.
— По какому праву? — проблеял Владик. — Я не позволю… Это моя девушка…
Мужчина в очках вдруг сник, отступил на шаг, и устало показал на Владика своим охранникам.
Один из них, похожий на комод парень, молча всадил кулак Лосеву в живот. Второй качок огрел Владик по затылку, и он, сложившись пополам, кулем рухнул на пол.
Анна бросилась на ближайшего охранника, вытянув пальцы и визжа, как сумасшедшая.
— Скотина! Убью, сволочь!!
Ее схватили за руки, стараясь держать крепко, но не причинять боли. Она извивалась, пыталась пнуть коленом, ударить головой.
— Прекрати немедленно! — прошипел мужчина, морщась от ее криков. — Посмотри, на кого ты похожа? Бляди с Тверской выглядят приличнее!
— Тебе лучше знать! — завизжала Анна. — Думаешь, если денег вагон, то все можно?
Мужчина на секунду зажмурился, как от пощечины. Но моментально взял себя в руки.
— Не все, но многое, — холодно произнес он. — И в отличие от тебя, дурочка, я точно знаю, что можно, а что — нельзя. Уведите ее, — бросил он, стоявшим у двери охранникам. — И закончите с этим… — Он помедлил, подбирая слово. — Говном.
Анна забилась в руках, держащих ее охранников.
— Если с ними что-то случится, я тебя убью! — выкрикнула она. — Они же художники, гад!
— Вот этот художник?
Папа рванул узел галстука на побагровевшей шее, подошел к лежащему на полу Владику и брезгливо тронул его носком ботинка.
— Встать! — неожиданно заорал он.
Лосев поднялся, опираясь рукой о стену. Лицо его было парафиново-серым, изо рта текла кровавая слюна. Дышал он с трудом, с всхлипом всасывая воздух.
— Папаша, нельзя ли потише? — попросил Корсаков, выбираясь из-под ширмы. — Здесь все-таки люди спят.
Охранники у двери повернули к нему бульдожьи морды.
— Ребята, команды «фас» не было, — улыбнулся им Корсаков.
Папаша, не обращая на Корсакова внимания, брезгливо подцепил Лосева за рубашку двумя пальцами и подтянул к себе.
— Это он художник? И вот с этим… ты спала? — Он метнул косой взгляд в сторону ворочавшегося на матрасе Корсакова. — Или с обоими сразу?!
— Вы мне льстите, папа, — пробормотал Игорь, пытаясь завязать ботинки. — Мои лучшие годы давно позади.
— Молчать! — рявкнул мужчина, и, обернувшись к дочери, спросил с горечью: — Вот твоя благодарность? Я ночей не спал…
— Знаю, кто тебе спать не давал!
Анна, вывернувшись из рук телохранителей, бросилась к Владику. Ее снова поймали, оттащили к двери.
