* * *
Грохот и крики ворвались в сон Корсакова.
Приподнявшись на матрасе, он ошалело огляделся. Сквозь щели в забитых фанерой окнах, пробивались солнечные лучи, на полу от сгоревших свеч остались белесые лужицы, похожие на кляксы. Остатки позднего ужина аккуратно накрыты газеткой.
Кто-то заорал во дворе начальственным баритоном, не подбирая выражений:
— Я запалю этот змеюшник к е…ой матери с четырех сторон! Чтобы и следа не осталось! Всем яйца поотрываю, неформалы гребанные!
За ширмой засуетились.
— Кто это там разоряется? — проворчал Корсаков.
— Ан-н-а-а! — раненным буйволом проревели под окном.
Анна, ойкнув, в одних трусиках, подбежала к окну и посмотрела сквозь щель во двор.
— Блин, папа!
— С добрым утром! — Корсаков откашлялся в кулак. — Милая барышня, позвольте полюбопытствовать, как он вас вычислил?
— Ай, у него бывший генерал МВД начальником охраны работает!
Анна в панике метнулась за ширму.
Корсаков закинул руки за голову и проорал в потолок:
— Эй, Влад, атас! Сейчас нас бить будут.
В дверь квартиры заколотили ногами.
— Открывай! Открывай, уроды, пока дверь не вынесли!
— Что же делать, что делать-то? — Владик заметался по комнате, пытаясь на ходу натянуть джинсы.
— В окно прыгай, — посоветовал Корсаков, не вставая с матраса.
— В окно? — Лосев подскочил к окну, подергал фанеру, потом, опомнившись, возмущенно посмотрел на Игоря. — Офигел? Буду я ноги ломать!
— Так и так сломают. — Корсаков пожал плечами.
— Не посмеют, — неуверенно возразил Владик.
— Ха, ты моего папашу не знаешь! — подала голос Анна.
— Что, крутой?
— Этого у него не отнять.
— Что делать, Игорь?!
— Ты ее привел, тебе и отвечать.
С грохотом слетела с петель входная дверь. В прихожую, судя по топоту, вломилось сразу несколько человек.
— Белая сибирская лиса, пять букв? — давясь смехом, задал вопрос Корсаков.
— Пи-и-сец! — успел выдохнуть Владик, вытаращив глаза на дверь.
Дверь в комнату распахнулась, ударив его по лбу. Легкий в кости Владик отлетел за ширму.
Полный, коротконогий мужчина, лет пятидесяти, с красным от ярости лицом, ураганом ворвался в комнату. На нем был дорогой костюм, рукав измазан известкой, наверно, успел приложился к стене в подъезде. Очки в тонкой золотой оправе криво висели на мясистом, коротком носу.
Следом вбежали накачанные ребята — то ли охрана, то боевики. Выстроились в цепь, отрезав путь к бегству.
«М-да, влипли, — решил Корсаков. — Папа, действительно, при больших бабках и крутых делах».
Мужчина отшвырнул ширму, она порхнула через всю комнату и накрыла все еще лежавшего на матрасе Корсакова.
