— Боже! Синтия, а ты что тут делаешь? — вскочила вдруг с места Цецилия.
— Даже так? — Варковски еле сдержался, чтобы не расхохотаться. — Босс, вы не были раньше знакомы со своей падчерицей?
— Что? — даже на таком расстоянии было заметно, как изменилось лицо девушки.
— Что вы стоите? — крикнула на охранников невеста. — Отпустите же ее!
— Подожди… — подался было вперед Лейнарди, — может…
— Ничего, отпустите, не бойтесь, — Варковски выдвинул вперед еще один стул и жестом предложил Синтии сесть. — В одном я могу быть уверен: паци… отдыхающим на этом курорте взрывные устройства не выдаются… А об остальном мы еще поговорим, — он подмигнул Синтии.
Она затравленно посмотрела на него и опустила глаза.
Синтия плохо понимала, что здесь происходит, но белое платье матери, слова Эдварда, да и вообще вся обстановка подействовали на нее угнетающе. И без того подавленная, девушка совсем сникла и покорно опустилась на стул, пряча глаза.
— Так… Меня больше интересует вторая красавица… Ребята, кто стоял у входа? Да, вот ты, — он подозвал одного из охранников, того самого, с которым имел короткий разговор на улице. — Не помнишь, у этой красотки при себе что-то было?
— Сумочка, — уверенно заявил молодой парень, разглядывая ножки пленницы и лишь изредка посылая быстрые взгляды в сторону начальства.
— Сволочь! — красивое личико танцовщицы перекосилось от злобы. — Отпустите меня! Это недоразумение!!!
— А где ваша сумочка, мадам?
— Не знаю! Спросите у них!!! — она затрясла лакированной прической.
— Вы были на яхте? — Варковски не без любопытства изучал реакцию девушки. Он уже не сомневался, что довольно быстро, после нескольких истерик, она признается во всем.
— Нет! Я шла на свидание с парнем!
— Проверим. Если так — он должен гулять где-то неподалеку, — продолжал Эдвард.
«Неподалеку… — Синтия почувствовала, что по телу пробежали мурашки. — А Дик? Где он? Они не должны о нем узнать!!!» — Эдвард, — чуть слышно прошептала она, — я сама видела, как эта женщина заходила на яхту, а потом ушла, сказав, что ей надоело ждать.
Ее голосок прозвучал слабо, еле слышно, но Эдварду этого было достаточно. Танцовщице тоже.
— Она врет! — закричала она. — Вы все сговорились, чтобы обвинить несчастную женщину!!! Я ничего не знаю, я здесь ни при чем!
— А в чем, по-вашему, вас собираются обвинить?
— Я ничего не взрывала!
— Прекрасно, но ведь мы и не выдвигали такого обвинения. Может, мы расспрашивали вас как возможного свидетеля, — дело начинало казаться все более заурядным: Эдвард не сомневался, что до последних слез и признаний остались считанные секунды.
