Колнаи сопел и всхлипывал.
— О чем продолжать? — спросил он, утирая нос.
— Где вы взяли остальное?
— Челе ведь сказал… И еще мне общество выдало шестьдесят крайцаров на замазку.
Это господину Рацу не понравилось.
— Значит, вы и за деньги покупали?.
— Нет, не покупали, — возразил Колнаи. — Просто мой папа доктор и по утрам объезжает больных на извозчике, и один раз он взял меня с собой, а я соскреб замазку с окошка — хорошая, мягкая была замазка, и тогда общество выдало мне шестьдесят крайцаров, чтобы я нанял ту самую карету; я и нанял и проехал в ней до самого Поселка чиновников и всю замазку выковырял, изо всех четырех окошек, а домой вернулся пешком.
Учитель что-то вспомнил:
— Так это тебя я встретил тогда возле Академии Людовики?
— Да.
— И окликнул… а ты мне не ответил…
Колнаи, опустив голову, уныло объяснил:
— Потому что у меня была полна пасть замазки…
И тут повторилось все сначала: Колнаи опять залился слезами, Вейс опять заволновался, начал теребить полу своего пиджачка и сказал в смущении:
— Чуть что — сейчас в рев…
И, глядя на него, сам заревел. Господин Рац встал и начал ходить взад и вперед по комнате.
— Хорошенькое общество, нечего сказать! — промолвил он, покачав головой. — И кто же был председателем?
Тут Вейс мгновенно позабыл все свои горести и, перестав плакать, с гордостью заявил:
— Я.
— А казначеем?
— Колнаи.
— Давай-ка сюда оставшиеся деньги.
— Пожалуйста.
Колнаи полез в карман. Карман и у него был не меньше, чем у Чонакоша. Порывшись там, он принялся по порядку выкладывать содержимое на стол. Сначала извлек форинт и сорок четыре крайцара; потом две пятикрайцаровые почтовые марки; письмо-секретку; две гербовые марки стоимостью в крону каждая; восемь новеньких перышек и наконец цветной стеклянный шарик. Учитель, сосчитав деньги, нахмурился:
— А деньги у вас откуда?
— Это членские взносы. Каждый платил по десять крайцаров в неделю.
— Но для чего вам деньги?
— Просто чтобы взносы платить. Вейс от своего председательского жалованья отказался.
— Сколько ж оно составляло?
— Пять крайцаров в неделю. Почтовые марки принес я, секретку — Барабаш, а гербовые марки — Рихтер. У него отец… он у отца…
— Украл?… Да?… — перебил учитель. — Рихтер!
Рихтер, потупившись, сделал шаг вперед.
— Украл?
Рихтер молча кивнул.
— Какая испорченность! — покачал головой господин Рац. — Кто твой отец?
— Доктор Эрне Рихтер, адвокат по уголовным, гражданским и финансово-правовым делам. Но только общество вместо этой подложило другую марку.
