Кира нарушила молчание первой:
— Тут была наша невеста, — произнесла она.
В ответ Леся лишь молча кивнула.
— Не могу поверить. Тамара не могла убить дядю Нико!
— Она его и не убивала.
— Да, но… Но тут же улика! Перламутровая раковинка!
— Эта улика указывает лишь на то, что Тамара была тут. Ни на что другое она не может указывать.
Леся смотрела на подругу, явно ожидая разъяснений. И Кире пришлось их дать.
— Тамара не могла бы убить дядю Нико. Во всяком случае своими руками точно бы не смогла.
— Почему? Сил бы не хватило? Или выдержки?
— Насчет сил и выдержки я не знаю. В принципе, чтобы пырнуть ножом человека, много сил не надо. А вот свое платье она бы обязательно измазала кровью. Посмотри вокруг! Даже тут все в крови.
Леся огляделась. В самом деле некоторые ветки ежевики влажно поблескивали в свете фонарей. И эта влага на их листьях была не роса.
— Б-р-р! — передернуло Лесю.
Кира еще добавила:
— Вспомни, ты сама говорила, дядя Нико был весь в крови, когда вы его нашли. Должно быть, после ранения кровь из него хлестала.
— Кира, не надо! — простонала Леся. — Хватит!
— Хлынула так, что неизбежно испачкала бы убийцу. А Тамара… Я ее сейчас только несколько минут назад видела в толпе гостей. Она вся чистенькая, и в том же самом своем платье. Синем с кружевом и ракушками.
— Да, и я ее сейчас видела. Она даже рваный подол успела зашить!
— Вот именно. Платье у нее как новенькое.
— Значит, Тамарка не убивала?
— Не убивала.
— Что же, — вздохнула Леся. — Тем лучше для всех нас. Слушай, пошли отсюда? Что-то мне не по себе.
Кире тоже было не по себе. И сильно. Но она держалась, понимая, что они должны разобраться в ситуации. Зачем разбираться? Этого Кира пока еще и сама толком не могла сформулировать. Но ее прославленная интуиция подсказывала — надо! Поэтому девушка и медлила, не уходила с этого жуткого места. До тех пор, пока неподалеку не взвыла сирена. Это приехали стражи порядка и закона. Так что в самом деле пора было идти ко всем.
Незаметно присоединиться к гостям было проще простого. Все внимание людей было сосредоточено на бедном дяде Нико, который лежал в доме. Анька жутко рыдала, заходясь в таких стонах, что ее были вынуждены поддерживать муж и свекровь. Последняя тоже была тут. Со скорбным лицом она гладила невестку по плечу, пытаясь утешить.
Внезапно рядом с ней раздались женские голоса.
— Вон как Софико брата жалеет.
— И невестка их убивается.
— А говорили, что он плохой человек.
— Да разве бы по плохому человеку стали бы так убиваться?
