И в самом деле, уж кому-кому, а начальнику окружного ОВД, полковнику Шаповалову нечего было прибедняться. Он получал от Короля щедрые отступные с каждого дела и был человеком совсем не бедным.
— Виски, коньяк, джин? — радушно поинтересовался Король.
— Да нет, я уж лучше нашей беленькой, — сказал, усаживаясь по правую руку от Королева, Шаповалов.
Король собственноручно наполнил рюмку полковника водкой. Шаповалов откашлялся и поднял рюмку.
— Друзья мои, — громко начал он, — я хочу поднять этот бокал за прекрасного человека и удачливого бизнесмена Виталия Королева! Пусть ему и дальше сопутствует удача! Пусть он заработает много-много денег и не потеряет при этом здоровья!
— Ура!
— За Короля!
— За нашего Короля!
— За него!
— Дай Бог тебе здоровья, дорогой!
— Живи дольше, воруй больше! Ха-ха!
— И о нас не забывай!
Раздался громкий звон бокалов и рюмок. Выпив, гости резво заработали вилками и челюстями.
Вечеринка удалась на славу. Водка и коньяк лились рекой, от огромного осетра, водруженного в центре стола, через полчаса остались одни кости. Блины с икрой пользовались таким же бешеным успехом. Хозяйка дома, Антонина Алексеевна, не успевала подносить новые блюда. Она терпеть не могла, когда за гостями ухаживала прислуга, и предпочитала делать это сама. Король давно с этим смирился.
Еще через час полковник Шаповалов обнял Короля за плечи и пьяно проговорил:
— Эх, Виталий Елисеевич, мы с тобой вместе горы свернем. Дай только срок.
— Давать сроки — это по вашей части, Роман Иванович, — мрачно пошутил Король. — А насчет гор — я согласен.
Полковник осклабился:
— Ну и славно, Король. Давай за нас! Водки.
И они выпили водки.
Через полтора часа гости изрядно напились. Захотелось песен. Антонина Алексеевна продемонстрировала гостям западную диковинку, которую лишь недавно приобрела — караоке. Гости были в восторге.
Песни были все больше задушевные. Про длинные этапы, казенный дом, про маму и подругу, оставшихся на воле, не обошли стороной «Таганку» и «Гоп-стоп», — в общем, все как полагается. Немножко грусти, немножко тоски, немножко удали.
Бойков, который не знал слов этих прекрасных песен (да и вообще терпеть их не мог), лишь методично пожевывал в такт. Кирьянов же, напротив, подпевал с восторгом и даже пару раз пустил искреннюю слезу. Продолжая петь, он достал откуда-то портативную видеокамеру и стал снимать действо на пленку.
Внезапно Король встал с рюмкой в руке. Гул тут же затих.
— Друзья, — медленно начал он. — Братья. Мы не первый год работаем вместе. Как говорится, прошли через огонь, воду и медные трубы. А сколько пудов соли сожрали, так про это лучше и не вспоминать. За эти годы мы похоронили много друзей. Леву Поташевского, Вадика Китайца, Лешу Костыля, Батю Ковальчука… Всех и не перечислишь. Все они и многие другие остались в нашей памяти. — Король холодно усмехнулся. — Страшное было время. Страшное, но интересное. Кто был смел и удачлив, тот поднялся. Кто ссал — наоборот. Мы с вами живы и в полном шоколаде, а это значит, что мы — правильные пацаны. Давайте выпьем за всех правильных пацанов — за тех, кто здесь и кого с нами нет.
