— Каким это еще Борисом Абрамычем? Березовским, что ли?!
— Ага…
— Значит, ты думаешь, что Воронцов в Москве? — сделал тематический скачок Алик Иваныч.
— Уже или скоро, буквально с минуты на минуту, будет там.
Мыскин задумался. В самом деле, местное отделение концессии, как сказал бы все тот же Остап Бендер, можно было объявлять закрытым. А что ему тут делать — без копейки денег, без ключей от квартиры? Да, надо ехать…
В этот момент послышались приближающиеся шаги, и Алик немедленно утратил задумчивый вид и вскочил на ноги и занял угрожающую оборонительную стойку. Аскольд тоже поднялся и тревожно посмотрел на Алика.
Шаги все приближались, тяжелые, гулкие… и в проем недостроенного гаража заглянула бородатая харя здоровенного дворника, облаченного в оранжевую куртку, форменный «вицмундир» для лиц его профессии.
— Эт-та шта-а за выставка, чертов корень? — гаркнул он, прокатившись по Алику Мыскину и Аскольду тяжелым, как колесо асфальтоукладчика, неприязненным взглядом. — А ну геть отседова, бомжары херрровы!!
Алик хотел было ответить дворнику, что тот недостаточно обдуманно выбирает выражения, что он прибегает к непарламентским выражениям и что неподалеку отсюда работает дипломированный дворник, бывший преподаватель университета, который даже с бомжами на «вы»… одним словом, он хотел обложить грубияна отборнейшим матом, но Аскольд с горьким смехом схватил его за рукав…
И Мыскин промолчал.
* * *
Ночной звонок, который отчего-то так встревожил Романова, оказался от одного из администраторов творческой группы Аскольда. Он срочно уведомлял Сергея Борисовича, что заказаны двадцать два билета на утренний лайнер до Москвы. Вылет в шесть пятнадцать.
— Та-а-ак, — протянул Романов, положив трубку. — Ну что будем делать, Алеша?
— А что такое?
— Вылет сегодня утром в шесть пятнадцать, вот что, — ответил Романов. — Ну… что будем делать? Вылетаем или как?
Константин почесал в затылке, помолчал, закусив тонкие губы, а потом произнес:
— Ну что ж… я думаю, нам нужно выбрать самый очевидный вариант. Тот самый, что я уже озвучил.
— Это какой же?
— А такой, если господин Воронцов будет пока что продолжать играть свою роль, как оказалось, довольно опасную…
— Чев-во? — внятно произнес Сережа.
— Естественно, не на благотворительных началах. Сколько мы можем дать, Сергей Борисович?
— Не меньше пятисот долларов, — проговорил Романов и, когда Сережа протестующе открыл рот, договорил:
— В сутки.
— Ведь неизвестно, как скоро мы сумеем прояснить ситуацию с нашим Принцем, — подхватил Алексей Фирсов, отчего-то трепля себя за и без того выдающееся во всех смыслах ухо. — Не исключено, что подтвердятся самые нехорошие подозрения. Но чтобы в этом убедиться, потребуется не так мало времени. Так что соглашайся, Серега. Ты же похож на Аскольда больше, чем сам Андрюша Вишневский. Просто как по одному образцу лепили.
