— Вы считаете, прихода коммунистов к власти не избежать? — прервал его Алексей.
— Нет, — покачал головой Санин, — это естественная реакция на все, что творилось в Российской империи аж со времен Ивана Третьего. Вы же знаете, если сильно отклонить маятник вправо и отпустить, он неизбежно уйдет на сопоставимое расстояние налево, и колебания угаснут далеко не скоро. Чтобы избежать революции и крови в начале двадцатого века, нужно было начинать реформы минимум в начале века девятнадцатого. То есть, не выпуская маятника из рук, выводить его в равновесное положение. А теперь, увы, у властей больше нет сил удерживать его.
— Но Северороссию-то можно спасти? — внезапно воспрял духом Алексей.
— Полагаю, да, — спокойно ответил Санин.
— Тоже неплохо, — выдохнул Алексей.
— А вы, сударь, простите, самолично ее спасать намерены? — поднял брови Санин.
— Конечно, — отозвался Алексей.
Санин чуть помолчал, потом тяжело вздохнул и произнес, глядя в глаза ученику:
— Вижу, отговаривать вас бессмысленно. О том, что вы подвергаете себя огромной опасности, я уже говорил. Хочу предупредить еще вот о чем. Раз уж вы решили вторгаться в историю, запомните: придется лить много крови. Так или иначе вы встретите сопротивление, а в этом мире — сопротивление вооруженное. Вы будете вынуждены убивать ради достижения своей цели, а это не совсем то, что убивать ради сохранения своей жизни.
— Но ведь я ради людей, — протянул Алексей.
— Благими намерениями устлана дорога в ад, — погрустнел Санин.
— Вы слишком мрачно смотрите на вещи, — покачал головой Алексей.
— Может быть, — вздохнул Санин. — Но я был обязан предупредить.
* * *
В последний раз бросив взгляд на яркое майское солнышко, Алексей отворил дверь и быстро спустился по узкой лестнице вниз, в темноту тира. Мичман Костин, как обычно, был там. Сидя на стуле спиной к входу, он чистил разложенные перед ним на столе револьверы. Казалось, старый стрелок был полностью поглощен этим занятием и ничего не замечал вокруг. Алексей бросил взгляд в сторону небольшой двери в глубине тира. Там Костин в свое время оборудовал специальную комнату с движущимися и внезапно появляющимися мишенями, в том числе и теми, в которые по условиям стрелять было нельзя (как объяснил мичман, чтобы в своих и в ни в чем не повинных не палить). Почему-то сейчас Алексею стало печально, что ему больше не суждено войти туда. Тяжело вздохнув, он двинулся к наставнику. Стараясь ступать как можно тише, он подошел к Костину сзади и приготовился громко приветствовать его по уставу, но мичман, как всегда, опередил его.
