Ее оскорбление возмутило герцога, его синие глаза сузились. Но было уже поздно сомневаться, разумно ли она поступает, насмехаясь над человеком, по милости которого оказалась в таком тяжелом положении.
– Я не вор, мадам, – грубо возразил он.
Затем его пристальный взгляд потемнел от какого-то мимолетного бурного чувства, а голос смягчился до бархатного обольщающего шепота:
– Верити, подумай, что ты делаешь. Так не должно быть. Мы вместе познали наслаждение, которое было чудом.
«Наслаждение». Слово поразило ее как удар кинжала, а внутри словно развязался какой-то узел, вызвав полные восторга воспоминания о слиянии их тел. Множество знакомых ощущений словно сговорились уничтожить ее. Чистота его запаха, манящий жар его тела, его проклятая колдовская красота.
– Под этим подразумевается то, что дается по доброй воле, – сквозь зубы сказала она, – Вы знаете, это никогда не было добровольным.
– Я знаю, что это всегда было добровольным. – От угрозы, прозвучавшей в его тихом голосе, но отнюдь не от отвращения, по ее телу пробежала дрожь.
О, как Верити хотелось чувствовать одно лишь отвращение.
– Никогда.
Прости ее, Господи, за ложь.
Он нахмурил брови, и она была настолько глупа, что увидела не гнев, а печаль на его лице.
– Ладно, если я вынужден взять тебя как вор, то я буду вором.
Он раздвинул ее ноги и грубым толчком вошел в нее.
Не было никаких ласк. Верити напряглась, но ее предательское тело уже было готово принять его.
Он с силой вошел в нее и издал стон, горечью поражения отозвавшийся в ее сердце. Долгие минуты она лежала придавленная им. Весь мир сжался до величины мужчины, лежавшего на ней. Его вес давил на нее, не давая и пошевельнуться.
Казалось, он вечно будет в судорогах лежать на ней, но Кайлмор снова издал стон и скатился с нее.
Вот и все. Он овладел ею быстро, небрежно, безвозвратно. Она снова была любовницей герцога Кайлмора, и ей хотелось умереть.
Долго, почти целую вечность Верити не могла свободно вздохнуть. Ей необходимо вымыться. Медленно, словно старуха, она встала с кровати.
Он достаточно пришел в себя, чтобы заметить ее движения, и, протянув руку, схватил ее.
– Куда это ты идешь? – Он приподнялся на локте и посмотрел на нее. – Если ты убежишь из долины, то умрешь в горах. Это суровая страна, и люди, не знающие ее, здесь не выживают.
Она думала, что теперь он будет торжествовать и злорадствовать. Ведь он потратил столько сил на то, чтобы снова положить ее в свою постель. Но герцог говорил безжизненно, голосом, лишенным каких-либо чувств.
