Однажды он сказал:
— Иногда мне бывает страшно.
— Почему? — машинально спросил я, еще не понимая, о чем идет речь.
— Мне кажется, что я могу сделать что-то не так и тем самым причинить им вред.
Только после того, как Сережик указал рукой на глиняных человечков, я понял, о ком он говорит.
— А ведь это я их сделал, — продолжал Сережик. — Поэтому я отвечаю за них. И я хочу, чтобы им всем было хорошо.
Что можно ответить ребенку, который, заигравшись, начинает воспринимать кукольные проблемы на полном серьезе? Конечно, можно было притвориться, что я тоже обеспокоен проблемами игрушечной деревни и судьбами ее глиняных обитателей, но меня смущало то, что сидевший передо мной ребенок выглядел как взрослый мужчина, и сюсюканье с ним выглядело бы со стороны верхом идиотизма. Я не нашел ничего лучшего, как только произнести известную фразу:
— Мы все в ответе за тех, кого приручили.
Сережик приоткрыл рот и чуть не охнул от изумления и восторга.
Мне даже стало неудобно, похоже, Сережик решил, что я сам это придумал.
— Ты тоже это чувствуешь? — полушепотом, таинственным голосом, так, будто мы разговаривали о вещах, понятных в этом мире только нам двоим, спросил он.
— Не всегда, — честно признался я. — Но стараюсь не забывать об этом.
Сережик провел по воздуху рукой, как будто создавая над своей деревней невидимый купол, который должен был защитить ее жителей от грозящих им неведомых бед.
— Мы все в ответе за тех, кого приручили, — произнес он как заклинание.
— Вообще-то это сказал Экзюпери, — смущенно пробормотал я.
Но Сережик не слышал меня, поглощенный собственными переживаниями.
Прошел месяц. Я сполна насладился спокойствием и размеренной неторопливостью деревенской жизни, передозировка которой бывает только вредна. Мне снова был нужен город, который станет рвать мне нервы, выхолащивать мозг, выворачивать желудок. Город был необходим мне, как очередной укол наркоману. Ненавидя город, я не мог долго жить вдали от его склеротических улиц.
* * *
Год выдался для меня на редкость неудачным. Два романа, на которые я возлагал большие надежды, мне вернули из издательства на доработку. В первом было посоветовано упростить слишком запутанный сюжет и убрать некоторые второстепенные линии. В другом же, по мнению редактора, не хватало динамики и неожиданных поворотов событий. То, каким тоном были сделаны эти замечания, не оставляло ни малейших сомнений в том, что издательство совершенно не заинтересовано в моих романах.
