(1912-1951) - английский математик.]
… "Ни одной женщины, естественно.
Насколько я понимаю, парень предлагает мне заняться шпионажем в собственной фирме. Замечательно - ни разу не объявлялся после университета, и теперь вдруг в конце письма - на тебе, пожалуйста:
"Ты же по-прежнему остаешься милым малышом?"
Хороший выпад, вполне в его духе.
Нет, Билли, я выдающийся ученый и мог бы предложить список не менее великих гетеросексуалов. Спасибо за финальный укол. Очень эффективное и своевременное напоминание о том, почему мы расстались и отчего до сих пор не контактировали.
У меня и в мыслях нет отвечать на это послание. На самом деле я собираюсь передать его нашему руководителю. Только для того, чтобы показать, что я не замешан в это дерьмо и что кто-то другой проболтался журналистам.
Счастливого гнусного дня рождения.
И вот я снова сижу на кровати, пишу дневник и думаю - для кого это все? Перед кем я отчитываюсь? Зачем я пересказываю в нем чужие письма?
И почему я чувствую, будто, закончив проект, я тем самым как бы расквитаюсь кое с кем? С кем? И тут я с удовольствием понимаю: со своими родными.
Меня клонит ко сну. Я ложусь и взамен отсутствующего Джоао крепко обнимаю подушку.
Сегодня день моего рождения, и мы все отправляемся на пляж.
Вы и не жили, если никогда не нежились в прохладных волнах реки, ширина которой такова, что не видно противоположного берега, а в центре находится остров величиной с Бельгию и Швейцарию, вместе взятые.
Мы перебираемся к Москерно, разваливаемся в гамаках, пьем пиво и едим мороженое с купу-аку. Такого фрукта, как купу-аку, вы больше нигде не найдете. Мороженое с ним - лучшее мороженое в мире.
Из-за ребенка я вынужден пить кокосовое молоко прямо из плода кокоса… Что за наказание… Потом я укладываюсь животиком на песок. На мне до сих пор мои зеленые сексуальные шортики.
Нильсон отпускает остроту:
- Джоао, у нашего муженька задница как у бабуина!
Да, меня разнесло в последнее время. Моя нижняя часть стала похожа на раздутый презерватив, что, впрочем, выглядит чрезвычайно сексуально. Я переворачиваюсь, чтобы показать свой снаряд. Он всегда вызывает оживленные комментарии. На этот раз со стороны Гильермо:
- Джоао! Нильсон! Его петушок такой же величины, как вы целиком! Куда вы умудряетесь его засовывать?
- Я люблю его не за его пенис, - говорит Джоао.
Такой ответ можно толковать по-разному, если вспомнить, что ты первый на свете беременный мужчина и что твой зад является вместилищем и вожделения, и потомства.
