Пение становилось громче.
- А-а-нья-хи, хей-но, хей-но...
Внезапным резким движением Боунз вынул руку из мешочка. Раскрыв ладонь, он разбросал то, что в ней было, по полу между собой и загадочным маленьким вигвамом.
Так вот как он узнал мое имя, подумала Эш.
По полу разлетелись и легли маленькие косточки, образовав картину, ничего не говорившую Эш - и Кэсси, наверное, тоже, подумалось ей, - но, очевидно, очень содержательную для Боунза. Он наклонился над ними, повторяя пальцами причудливые фигуры косточек, едва не касаясь их.
Теперь он молчал. Было слышно только их дыхание. Эш разглядывала косточки, пытаясь увидеть в них то, что видел он.
Что это за косточки? - раздумывала она. Птичьи? Мышиные? Может быть, лучше и не знать.
Боунз смешал картину движением таким же резким, как и то, каким разложил, и убрал косточки в мешочек.
- Дело не в тебе, - сказал он после этого. - Оно касается тебя, но оно не в тебе. Твоя боль и злость начали его - вызвали зло из мира духов - - но, появившись здесь, оно начало охоту на кого-то другого.
Сердцебиение Эш снова усилилось.
- Что... Что ты имеешь в виду? - спросила она.
- Он имеет в виду, что сила твоих чувств вызвала духа из Другого Мира, - - объяснила Кэсси.
- Ну-ну, - сказала Эш. - Ближе к реальности.
- Проблема в том, - продолжила Кэсси, не заметив, что Эш перебила ее, - - что он охотится за кем-то другим.
Эш покачала головой.
- Ну, если предположить, что все это так, что же в этом плохого? Ведь это больше не моя проблема, так?
Кэсси ничего не сказала, но в ее глазах ясно читалось осуждение. Боунз просто перевел взгляд на маленький вигвам, стоявший перед ним на полу.
Эш вздохнула.
- Ну, ладно. Я не подумала. Может быть, я просто думаю только о себе.
Боунз подбодрил ее взглядом.
- Так что же именно плохо в том, что этот... - Эш запнулась на этом слове, потому что все вместе не очень укладывалось у нее в голове, ...этот дух охотится за кем-то?
У нее была небольшая оккультная библиотечка, и ей нравилось размышлять обо всем, что она читала в этих книгах, но в глубине души, на самом деле, она никогда не допускала по-настоящему, что все это может быть реально. Потому что если бы это было так, то ее мама обязательно связалась бы с ней. В этом-то и была начальная причина ее интереса ко всем этим вещам.
Но мама так и не давала о себе знать.
Потому что тот, кто умер, умер навсегда. Он больше ничего не чувствует. Его больше нет. Для него больше нет ничего.
