Ох, зря я это сделал. Фраза, которую он произнес после, заставила меня крепко пожалеть об этом.
— Боже мой, Хаскелл, всюду, где ты появляешься, кто-нибудь умирает!
Ну, это, допустим, небольшое преувеличение. Я здесь целый год нахожусь, а убитых всего двое. Можно подумать, меня пора называть Хаскелл Моровая Язва. Читая мои мысли, Верджил добавил:
— От тебя скоро будут бегать, как от чумы!
Нет, от переизбытка доброты наш шериф не умрет.
— Я тут не при чем. Меня там даже не было. Я эту женщину едва знал… — Хряк по-прежнему глазел на меня, нервно гоняя табачную жвачку по всему рту. Я, кажется, выбрал не самый удобный момент, чтобы доказывать, что не являюсь Поцелуем Смерти в человеческом обличье. — Верджил, ты можешь сейчас приехать?
Я объяснил шерифу, как добраться до дома Филлис — задачка не из легких — и повесил трубку. Глазки-щелочки Хряка глядели с недоверием и подозрительностью, когда я отдавал ему телефон.
— Благодарю за помощь, — сказал я, с трудом растягивая губы в улыбке.
Он даже не моргнул.
— Эй, так ты гришь, Филлис Карвер попала в аварию на дороге? «ауарию», произнес он. — Чёй-то за авария-то? — Хряк даже не считал нужным притворяться, что не подслушивал.
Видимо, у него сложилось плохое мнение о хороших манерах. Мне показалось, что врать дальше бессмысленно. К вечеру весть о смерти Филлис разнесется по всей округе.
— Вообще-то это была не авария, — сказал я. — Филлис уби…
И тут Хряк резко захлопнул дверь перед моим носом.
Я вздохнул и зашагал к машине, стараясь идти походкой не-преступника, поскольку спину мне жег взгляд хозяина. Весьма вероятно, что у Хряка на стене висело ружье — чтобы убивать свинок и нагонять страху на непрошеных гостей.
Я забрался в пикап и рванул к дому Филлис. Хорошо еще, что Хряк не слышал фразу Верджила о том, что люди погибают, где бы я ни появился.
В ожидании криминалистов, я решил ещё раз осмотреть дом. По крайней мере, занятие повеселее, чем сидеть в гостиной и разглядывать тело несчастной Филлис. К тому же, Верджил ни за что не позволит мне совать нос куда не следует. Наклеит повсюду желтой ленты-липучки, а меня выдворит наружу.
Можно подумать, преступление — его любимая игрушка, которой он не хочет ни с кем делиться. Пока я работал детективом, меня пару раз пытались убить, прокалывали шины, собаку мою чуть не отравили, и сам я однажды очутился на больничной койке. И Верджил каждый раз волосы на себе рвет от зависти. Считает, что я забираю себе всю причитающуюся ему славу. Организовать, что ли, парочку покушений на его жизнь, чтобы ему полегчало?
