Я обошел комнаты, проверяя шкафы и ящики вдвое тщательнее, чем в первый осмотр. И натянул резиновые перчатки, которые на всякий случай храню в бардачке, чтобы Верджил не обнаружил повсюду моих отпечатков. Через некоторое время я понял, что крадусь на цыпочках, настолько непривычной казалась тишина без трескотни Филлис.
Я весь дом перерыл, прежде чем нашел хоть что-то заслуживающее внимания. Дела у Карверов шли из рук вон плохо. В магазине армейских подержанных вещей можно найти мебель получше. Одежда у Филлис была плохонькая и далеко не новая. У мужа гардероба был посолиднее. Клодзилла могла бы дать Филлис несколько уроков, как жульничать с кредитной карточкой.
В конце концов, мне повезло. В столе у кровати Филлис я нашел небольшую записную книжку в обложке из ледерина. Ледерин — слово красивое, а на деле означает обычный коричневый пластик. Книжка лежала поверх бумаг в нижнем правом ящике. Помня о записке, я пролистал её до страницы номер семь — буква Л. На странице было выведено единственное имя — Рута Липптон. Адрес и телефон.
Я, признаться, не знал, что и думать. Неужели простое совпадение? И возможно ли, чтобы Филлис, дважды раненая, точно вспомнила, что именно и на какой по счету странице записано в её записной книжке? Ох, сомневаюсь. Я, например, если у меня что-нибудь болит, — пусть это будет даже сорванный заусенец, не то что пара пулевых ранений — не смог бы сказать даже с какой буквой начинаются имена моих знакомых. А о том, что эти страницы пронумерованы, я и вовсе понятия не имел.
Я пролистал всю книжку, просто чтобы выяснить, какие ещё имена там есть. Вот Джун и Уинзло Рид, а вот Верджил — на страничке с буквой Ш, Шериф. Честно говоря, в этой книжонке уместилась добрая половина Пиджин-Форка. Я даже себя отыскал на страничке с буквой Б, с номером телефона и адресом конторы.
Если бы записная книжка могла выступать в роли улики, мы с Верджилом автоматически попали бы в список подозреваемых.
Тут меня посетила другая мысль. А что, если эта семерка — начало телефонного номера? Или номера дома? Но тут во мне заговорил скептик. Ну сами подумайте, за каким лешим Филлис стала бы писать номер телефона или дома вместо имени? Оказавшись в душных объятиях смерти, поневоле начнешь стремиться к краткости. Хотя Филлис, наверное, было как никому трудно этого достичь — без привычки-то. Может быть, бедняга просто недооценила, как много усилий потребуется, чтобы написать адрес? Может, ей просто не хватило времени?
