Сегодня с работы вышел поздно, кое-что наладил, чтобы завтра корячиться меньше, потом заглянул в книжный, купил пару карт и долго высматривал, не появится ли Габриэлла.
Когда наконец выбрался на улицу, город прогибается под тяжелой грозной тенью, холодный ветер несет мелкий мусор. Сверху, негромко и предостерегающе грохоча, ползет угольно-черная туча.
Народец разбежался по подъездам загодя, еще до того, как упали первые капли. Я ускорил шаг, порадовался, что теперь даже книги продают, упакованные в целлофан, а два рулона, что тащу из книжного магазина, обтянуты пленкой очень даже ничего. Когда холодные нити дождя слились в веревки, в канаты, одежда враз промокла, липнет к телу, а рулоны стали скользкими, как большие рыбы. Надо бы в любой магазин по дороге, вон как вытаращилась из-за стекла толпа народу, не понимают, гребаное большинство…
Эта мысль добила, не захотелось к этому большинству даже сейчас, когда оно право… или вроде бы право, потому что не вижу зла, чтобы пройти под дождем до своего дома, а не отсиживаться в укрытии, прячась неизвестно от чего, будто с неба не вода каплет, а раскаленное олово.
По проезжей части несутся машины, вокруг колес крутятся целые торнадо грязной воды, по тротуару вода бежит широким потоком. Поверхность похожа на спину гигантской жабы, вся в крупных пузырях, ноги в кроссовках сразу промокли. Потоки воды несут окурки, обертки от мороженого, сбрасывают на проезжую часть, где с ревом несется грязно-серый ручей, превращаясь на глазах в небольшую бурную реку.
Впереди мир закрывает сизо-черная стена туч, а по ней с учащающимися интервалами страшно раскалывает мир исполинская ветвистая молния, похожая на корень плазменного дерева. Тут же начинают истошно вопить сигнализации припаркованных машин, лают собаки, а весь мир сжимается в страхе, ощутив, насколько он мал и ничтожен перед лицом вселенской мощи.
От ударов небесного грома вздрагивала земля, я сцепил челюсти и заставил себя не убыстрять шага: до дома уже рукой подать, а бежать глупо, все равно промок до нитки. Под навесом моего дома укрылись самые храбрые, всякий раз с ликующим визгом отпрыгивают, когда сильный порыв ветра несет в их сторону водяную пыль, экстремалы, значит, а остальные жильцы, которых непогода застала на выходе, предпочитают смотреть из застекленной части подъезда.
Экстремалы меня встретили недоумевающими взглядами, что-то я слишком суперэкстремал, промок весь, это же надо, я криво усмехнулся и, оставляя потоки воды с одежды, вошел в подъезд. С меня натекла лужа, пока ждал лифта, в нем тоже образовалось озерцо, но, когда поднялся к себе, за мной протянулись разве что чуть-чуть влажные следы.
