Высоко задирая голову, пылая глазами, царь сошел на берег.
– Ур-р-р-ра-а! – нестройно завопили старшины.
– Я-а-а-а!!. – отозвалось на верхнем валу.
Илья увидел царские глаза в упор и понял вдруг по лику и этим горящим глазам, что хорошего ждать не приходится.
Бежать бы ему сейчас… Бросить булаву и – бежать! Куда глаза глядят, хоть в Печорские воровские скиты, хоть в Кубанские дикие плавни следом за Игнашкой Некрасой! Бежать куда глаза глядят, да только – поздно…
И снова горячей пулей перекатилось сердце, и от немого бессилия закричало что-то внутри Зерщикова. Закричала река с мутной водой внизу, с обрывистым берегом, с черным оскалом, закричало небо, закричали дальние плакучие вербы с длинными, поющими по ветру ветками: «Ка-а-аюсь, гос-по-ди-и-и!..»
Покатилась по земле, под ноги царю Петру Алексеичу тяжелая войсковая булава, а вслед за нею выстелился и сам атаман всего войска Донского.
За ревом воды и шумом голосов неслышно было Илюхиных слов:
– Великий государь, царь и вели-кий князь… Мы – твои холопи, донские атаманы со товарищи… челом… бьем…
Царя передернуло. Он ткнул увесистой дубиной прямо перед собой, как бы освобождая дорогу, и легко оттолкнул Илюху на сторону.
– Заковать в кандалы! – гневно крикнул царь, не глядя на атамана.
– Смило-сти-вись!! – застонал Зерщиков, ухватив царя за журавлиную ногу, припадая к башмакам с медными застежками. – Смилостивись, великий государь! Верной службой… замолю!
Царь, не слушая, шагнул вперед и наткнулся на Тимоху Соколова.
– А ты что зубы ощерил! Аи железно увидел? Кто таков?!
Соколов сменился с лица:
– Тимошка Со… Твой верный пес, государь!
– А-а… Заковать и этого! Два сапога – пара!
– Заслу-жу-у!! – завопил иссиня-бледный Тимоха. – Я же соглядаем твоим был тут, государь! За Кондрашкой, как пес…
– Знаю. И черт под старость в монахи пошел, – сказал царь, по привычке спуская себе богохульство. – В железа их.
Дюжие солдаты в зеленых мундирах подхватили атамана Илью под мышки, закрутили руки и поволокли к сыскной избе.
Сзади бился и вопил Тимоха Соколов. Атаманская булава каталась под ногами царя.
Старая бабка когда-то рассказывала:
«…И пришел однажды, после смерти своей, Разбойник и Убивец ко вратам Райским, и не пустили туда его.
И пошел Разбойник и Убивец ко вратам Ада, начал стучать:
– Пустите, люди грешные!
Но и в Ад не пустили его, не отперли засовов.
– Я – разбойник! – закричал в страхе Убивец.
– Знаем, что не добрый человек, – сказала чертова стража. – Но впустить не можем.
