Марк превозмог себя и встал.
— С тобой хорошо обращаются? — спросил он, и собственный голос показался изменившимся, каким-то чужим.
Шерн сощурился, долго молчал и наконец ответил:
— Пошел вон, пес. Тошнит от тебя.
Марка охватила внезапная ярость.
— Замолчи, животное. Я твой хозяин и прикажу проучить тебя кнутом.
— Воля твоя.
— Еще бы, раз я тебя изловил.
— Врешь. Меня случайно изловила девка, а не ты, болван.
— Я заберу тебя с собой на Землю.
Шерн визгливо хохотнул:
— Ни на какую Землю ты не вернешься. Подохнешь тут.
— Вернусь. Но прежде перебью вас всех до одного. Истреблю в собственной стране, как истребил здесь. Здесь ни одного шерна в живых не осталось, кроме тебя.
Авий открыл обе пары глаз и внимательно посмотрел на Марка.
— Сними оковы и освободи меня, — помолчав, сказал он. — За это я разрешу тебе убраться на Землю живым и невредимым.
Настал черед засмеяться Марку:
— Сниму. Если ты пойдешь ко мне в проводники по вашей стране, куда я собираюсь идти войной.
Шерн не удостоил Марка ответом. Отвернулся и уставился на трепетный огонек каганца. И тогда Марк, пересилив отвращение, подошел и коснулся пальцем косматой шерсти на груди шерна. Мех оказался неожиданно мягким.
— Согласен? — настойчиво спросил Марк.
Авий медленно повернул голову к Марку, окинул лицо Победоносца долгим и бесстрастным взглядом, а потом проворчал:
— Еще не поздно меня убить. А то победа будет за мной. Потому что ты дурак. Как все люди.
— Значит, не поведешь?
— Я поведу! — неожиданно раздался голос из угла, где сходились своды.
Марк с живостью обернулся. Он и позабыл о присутствии Нузара, который лежал в темноте на подстилке, прикованный за ногу.
— Ты? А ты знаешь страну шернов?
— Да, — ответил выворотень и встал. — Я там родился. Моя мать была у них в плену, ее потом задушили. Я поведу тебя, владыка, потому что вижу: ты сильнее шернов, и, значит, ты победишь.
Авий повел головой, уставился на своего прежнего слугу и с безграничным презрением процедил:
— Дурак.
— Крохабенну нашли?
Севин потупился:
— Нет, Ваше Высочество. Пока не удается…
Не договорил и заглянул в глаза новому первосвященнику, как бы надеясь вызнать там подлинный смысл вопроса. Некоторое время Элем тоже пытливо всматривался в своего клеврета. А потом опустил взгляд и руками в золотых перстнях начал перебирать бумаги, лежащие на мраморном столе. И, не поднимая глаз, как бы нехотя, спросил:
— Может, плохо ищут? Победоносцу желательно… На губах Севина заиграла лукавая улыбочка.
