Василий Мымрин взял нож и перерезал вору ремни на ногах. Черным ходом все вышли на улицу. Какое уже утро соколам приходилось встречать при исполнении служебных обязанностей!
Но сегодня все должно было кончиться. «Вор-ызменник», писатель подметных писем шел грустный, все глядел по сторонам – не подойдет ли какая помощь. Помощи не было.
– Вон, усадьбу видите? – спросил Иван Щур и показал головой где.
Тут за спиной послышалось:
– Здравствуй, Васенька!
Мымрин обернулся. Сзади подходили трое из Посольского приказа во главе с Мясевым-младшим.
– И ты, Авдюша, здорово! – сказали из-за угла. Оттуда вышли еще четверо, молодые да ражие.
Дело в том, что между Приказом тайных дел и Посольским приказом имелась давняя вражда. Когда какое-нибудь посольство отправлялось в Туретчину, или в Свейскую землю, или к иным немцам, к нему всегда приставлялся тайноделоприказчик для присмотру. Приставленный должен был следить, чтобы послы не творили тайных сговоров, не бесчестили государя, не тратили зря денег и не шлялись по заморским кабакам, не прельщались ересью, не перенимали тамошних повадок и не пытались, не дай Бог, бежать. Главы приказов, дьяки, тоже были между собой на ножах, что и говорить про молодежь. Вот и сейчас молодые посольские люди шли из кружала, и очень им было охота переведаться с вековечными ворогами.
– Давно тебя, Вася, не видно, – говорил меж тем Мясев-младший. – И где это, думаю, Вася, скучно без него…
Остальные окружали. Авдей держал пленника за ремешок и беспомощно озирался.
– Отыди, – сказал Мымрин. – По государеву делу идем.
– Знаем ваши дела, – сказал Мясев. – И Авдей, чугунная головушка, тут? Мало прошлый год в Яузе поплавал? Можем еще искупать. А то, поди, с того разу и не мылся?
Посольские подьячие очень обидно засмеялись. Но Мымрин хотел убежать рукобитья.
– На, опохмелись сходи, – ласково сказал он и протянул Мясеву несколько денег. Мясев озлился и смахнул деньги в пыль.
– Я не подзаборник какой – деньги брать, – сказал он. – Это вы с Авдюшкой на соборном крыльце найдены, подкидыши без роду без племени, вам собаки головы нанюхали…
Иван Щур заметно веселился.
– Кошка вас выкормила, – продолжал глумиться Мясев. – А от морозу в теплом назьме спасались…
Авдей не сдюжил. Отпустил ремешок, сжал кулачищи, возопил: «Растопчу, агаряны!» – и кинулся на оскорбителя. Иван же Щур боднул Ваську в живот, поверг еще кого-то, юркнул за угол и был таков.
На несчастье посольских, рядом не случилось реки Яузы, куда можно было бы спустить Авдея. Он разом зашиб Мясева, потом еще двоих. Васька с земли ухватил кого-то за ноги и уронил. Кто-то вывернул жердь из плетня. Авдей жердь отобрал и жердью той побил всех. Двое посольских подхватили Мясева и побежали, остальные за ними, давясь соромом.
