— Вы знаете что-нибудь об этом? — спросила я.
На мгновение мне показалось, что маска вызвала у него какие-то нежеланные воспоминания, и его лицо исказилось гримасой боли. Но он взял себя в руки и стал разглядывать маску, ощупывая ее пальцами.
— Я думал, что с ней случилось. Один мой приятель-индеец подарил мне ее давным-давно, когда еще дети были маленькими. Она их завораживала, и обычно мы держали ее на стене на ранчо. Это замечательная работа, хотя и не вполне традиционная. Она была сделана не для какого-нибудь ритуала, а просто потому, что мой приятель был художником и хотел создать что-то свое. Где ты ее нашла?
— В комнате Кэти на ранчо, — сказала я. — Меня отвез туда Гэвин, потому что Кэти передала мне кое-что. Когда я нашла эту маску, я ее узнала.
В его лице, напоминавшем мне сокола, ничего не изменилось. Он просто повторил мои слова:
— Ты ее вспомнила?
— Я не понимаю откуда, но я знаю ее. И она меня пугает. Я подумала, может, вы можете мне сказать, почему.
— Почему она тебя должна пугать? Ты, наверное, видела ее на стене гасиенды, когда была маленькой, но насколько я помню, ты ее никогда не боялась. Наши с Кэти дети иногда играли с ней, когда были маленькими, хотя я запрещал им это. Я не хотел, чтобы они сломали это произведение искусства, но видишь, здесь есть щербинки на дереве и на краске, и не хватает нескольких камешков. Я помню, однажды я застал Керка Ландерса, когда он нацепил на себя эту маску и скакал по гасиенде. У него тогда была склонность к пантомиме, и иногда получалось очень забавно.
Хуан глубоко вздохнул.
Но мне все это ничего не говорило.
— Я ходила к ручью, — сказала я ему. — Меня туда отвел Пол Стюарт. Он подумал, что я могу что-нибудь вспомнить, если увижу место, где это случилось.
— И ты вспомнила?
— Только большой тополь. Его я помню. Все остальное стерлось. Почему все же бабушка Кэти выбрала для пикника именно это место? Почему не поесть в более комфортабельной обстановке на собственном патио?
— Стены — она хотела убежать за них на открытое пространство.
— Я тоже иногда этого хочу, — призналась я. — Но теперь я хочу вспомнить это место. Вы сказали, что мне поможете. Когда же вы начнете?
Наверное, он хотел, чтобы его улыбка была доброй, но она получилась немного жестокой.
— А почему не теперь? Садись и расслабься, Аманда. Ты вся напряжена, как заведенная пружина.
Я положила маску обратно в коробку. Дневник я покажу ему позже.
— Если вы не возражаете, я бы хотела пока оставить ее у себя. Может, она поможет мне что-нибудь вспомнить.
