Папироса догорела до картонного фильтра и потухла. Я бросил окурок вниз, и, пока смотрел, как он падает, у меня было ощущение длящейся вечности. Наконец он коснулся асфальта. Меня вдруг охватила сильная слабость, я еле добрался до дивана. При этом маленькое расстояние превратилось в лиги странного, бесконечного пути. Я чувствовал себя странником, который ищет место последнего отдохновения. Упав на диван, я забылся глубоким сном.
... Странные видения проносились передо мной. Я то летал по комнате, кружась в хороводе каких-то непонятных светящихся существ, то переживал моменты прошедшей жизни, точно зная, где я поступил правильно, а где следовало вести себя по-другому. Я был со своей первой девушкой. Только не в квартире одного из моих друзей, как это было на самом деле, а в лесу, где деревья шептали нам слова, смысл которых я не мог понять... Потом я шел по пустыне и в руках у меня была полная фляга воды. Но сколько я из нее ни пил, мне хотелось пить еще больше... Потом я тонул. Причем, выныривая, обнаруживал вокруг себя безбрежную пустоту моря... Я был птицей, которая вспорхнула с утеса и, камнем падая вниз, раскрыла крылья, подхватывая потоки воздуха... Я был этим ветром, скалами, темно-синим пятнышком горного озера где-то далеко-далеко внизу... Я был огнем, который кто-то пытался потушить, но от этого я (или он?) разгорался еще сильнее... Потом была пустота. Черная, всеобъемлющая пустота, колодец без дна, куда я падал. В конце падения я почувствовал, как чья-то рука схватила меня, препятствуя движению вниз. Рука уверенно тянула меня назад. Я открыл глаза. Надо мной склонился отец.
— Пап, это не наркота, — сказал я первое, что пришло на ум.
— Я знаю. — Отец как-то грустно улыбнулся.
— Сколько я был в отключке?
— Когда ты принял таблетки?
— В пятницу где-то около шести. Точно не помню.
— Сейчас воскресенье, половина шестого. Почти двое суток!
— Собака? — тут же спросил я.
— Все нормально. Мы приехали в субботу утром, когда не отвечал телефон.
— Ты видел содержимое пакета?
— Да. Ты ведь хотел со мной посоветоваться. Хотел... — Отец снова печально улыбнулся. — Боялся?
— Да. — Я невольно сглотнул комок, вдруг появившийся в горле.
— Правильно делал. Ты не представляешь, какие старые связи я поднял. Аж до самого бывшего советника секретаря ЦК партии дошел. И то всей правды не узнал. Только успокоился, что это не наркотики.
Видимо, уловив на моем лице удивление, отец похлопал меня по плечу.
