— Эми сильно привязалась к гувернантке, мисс Мортимер. И ко мне. — Майкл сделал паузу, сомневаясь, стоит ли упоминать Кэтрин. Решил, что не стоит. В свое время бабушка узнает о его планах на женитьбу.
— Почему же ты не привез Эми с собой? — спросила она.
— Она только что начала ходить в школу. Не хотел отрывать ее от занятий.
— Она прекрасно может изучать буквы и здесь. Я была бы счастлива обучать ее сама. — Слезы сверкнули в голубых глазах леди Стокфорд. — Пожалуйста, Майкл, не отдаляй от меня девочку. Я так по ней скучаю.
Ее слезы сразили Майкла не слабее, чем тот удар в челюсть.
На все ее письма, умоляющие и настоятельные, он отвечал лишь с холодной беспристрастностью. Он очень боялся, что его секрет выплывет наружу. Но теперь его сердце дрогнуло.
Возможно, он был слишком уж осторожен. Он мог бы ненадолго привезти Эми сюда. Ведь за эти три долгих года никто так и не раскрыл тайну, которая так терзала его.
Подойдя ближе к кровати, Майкл поцеловал бабушке руку.
Она показалась ему маленькой и тщедушной, как будто ее тело и кости иссохли.
— Все будет, как ты пожелаешь. Мы приедем на Рождество.
— Пошли за ней сейчас, Майкл. Нет нужды так долго ждать.
Он решительно покачал головой:
— Я не позволю дочери находиться рядом с этой цыганкой. Однако если ты отправишь Вивьен Торн подальше, я, возможно, передумаю.
Это подействовало, но не так, как хотелось бы Майклу.
Убрав свою руку, его бабушка с нетерпением воскликнула:
— Отчего тебе так не нравится Вивьен?! Ты ведь даже не знаешь девушку.
Майкл встал, упершись кулаками в бока.
— Знаю я таких людей. Она привыкла лгать и пользоваться твоим доверием.
— Чепуха. Вивьен ведет себя как дочь по отношению ко мне. И, должна тебе сказать, она гораздо внимательнее тебя.
— Конечно, внимательнее. — В словах Майкла послышался отголосок злости. — Она хочет, чтобы ты переписала завещание в ее пользу.
Но леди Стокфорд не слушала. Нахмурившись, она откинулась на подушки и посмотрела на него испытующим взглядом:
— Господи, Майкл, это что у тебя? Синяк на челюсти?
Сомкнув зубы, он потер спокойное лицо. Этим синяком он мог доказать недостойное поведение и воспитание цыганки, но не мог признаться, что эта женщина его ударила.
— Это? Ничего особенного.
— Ты что? Дрался? Я думала, ты вырос из подобных детских шалостей.
— В Лондоне я частенько тренируюсь на боксерском ринге, — многословно стал оправдываться Майкл, — как и все джентльмены.
— Мужчины, лупцующие друг друга… — На лице леди Стокфорд появилось выражение неодобрения. — Я лишь надеюсь, люди понимают, что я тебя не растила кровожадным язычником.
