– Я могу поклясться, что вам были приятны мои поцелуи, вкус моих губ, прикосновения моего языка… А как ваше тело прижалось тогда к моему… видит Бог, мы выглядели красиво!
Элизабет ужаснулась:
– Молчите, милорд! Не произносите таких слов. Вас могут услышать!
Джек замолчал и огляделся. Поблизости никого не было – только Али и Колетт, которые медленно поднимались по ступеням.
– Кто может меня услышать?
– Кто-нибудь.
Он не отступал:
– Кто именно?
– Кто угодно. – Казалось, она только теперь поняла, что рядом никого нет и некому услышать его слова. Тогда она добавила: – Я вас услышу.
– Значит, я сказал неправду?
– Да, милорд. – Элизабет немного подумала. – Нет, милорд. Но некоторые вещи мужчина не должен произносить в разговоре с женщиной. Это… неправильно.
– А вы всегда поступаете правильно?
– Стараюсь.
Его губы изогнулись в насмешливой улыбке:
– До чего же вам, должно быть, это надоедает, леди Элизабет!
Элизабет продолжала не мигая смотреть прямо вперед. Потом она провела кончиком языка по губам, сглотнула с явным трудом и призналась:
– Я была не совсем правдива с вами. Я не всегда поступаю правильно, лорд Джонатан.
– Джек, – тихо поправил он ее.
Это было для нее полной неожиданностью.
– Джек?
– Пожалуйста, называйте меня Джеком.
– Это… это кажется неправильным…
– Вы только что сказали мне, что не всегда поступаете правильно, – напомнил он ей.
Элизабет вздохнула:
– Это правда. Наверное, это мой самый серьезный недостаток.
– Или ваша самая сильная сторона, – проговорил он с обманчивой мягкостью. – Не беспокойтесь. Если кого-то и надо винить в том, что произошло той ночью на палубе, то только меня. Вы по-прежнему «чисты как снег, не тронутый лучами солнца».
– Лорд Теннисон? – спросила она, невольно заинтересовавшись.
– Шекспир, – ответил он, и глаза его блеснули от удовольствия. – Плоды классического образования. Или по крайней мере его части.
Элизабет мрачно заявила:
– Благодарю вас за доброту, милорд, но боюсь, что это не так.
– Что не так?
Ее затянутая в перчатку рука легла ему на грудь.
– Что я «чиста, как…»
– «…снег, не тронутый лучами солнца»?
Она кивнула и потупилась.
У Джека перехватило дыхание. Что она имела в виду, черт побери?!
Бедняжка смущенно прошептала:
– Мне это было приятно, милорд.
Красивое лицо Черного Джека озарила ленивая чувственная улыбка.
Он на это надеялся и теперь знал наверняка.
Джек с облегчением вздохнул:
– Вам совершенно нечего стыдиться, Элизабет. Что бы вам ни вбивали в голову ваши воспитательницы, очень хорошо, когда женщине приятны поцелуи и ласки мужчины.
