– Трезвое замечание, Джордж. Что еще?
– Вы задумали этот праздник, и вы без лишнего шума проследили за тем, чтобы все прошло хорошо, однако не требуете признания своих заслуг. Почему?
– Чтобы доставить удовольствие Мег.
– Однако вы подвергли жизнь ее нового любовника огромной опасности, устроив санную гонку.
– Не более чем свою собственную или твою. Кстати сказать, Хартшем принял участие с большой охотой. Вообще-то он чертовски хорошо правит упряжкой. Он смог бы, как ты весьма проницательно заметил ранее, спастись самостоятельно.
– Так что вы подразумевали, говоря «с толком»?
– Я преподал ему небольшой урок.
– Урок?
– Я предоставил ему возможность чуть подняться над собой.
– Почему?
– Потому что Мег – мой друг.
– Она заслуживает лучшего.
– Разумеется. Но я не могу ей дать ничего другого. Что еще ты заметил?
Чувствуя теплую спину гнедого, она провела рукой по его черной гриве, набрала в грудь побольше воздуха и отважилась приступить к более рискованной теме.
– Я видел, как вы вошли в лабиринт вслед за какой-то женщиной. Судя по виду, вы тогда выглядели сильно пьяным.
Лошадь, шедшая в поводу, вдруг вскинула задом. На мгновение возникла сумятица, в результате которой все три лошади толкались и крутились.
– Удобная маскировка, Джордж. Дамы любят, когда мужчина чуть пьян. Даме легче простить мужчине всякие поползновения, когда он не властен над собой, а потому легче простить и себе самой небольшую нескромность.
Небольшую нескромность! Сердце у нее забилось сильно-сильно, так что, казалось, его удары разносятся в тишине как набат.
– И что ж ваша дама?
– Не имею представления. Было темно. Я бы даже не смог узнать ее снова. Просто какая-то женщина, которую поцеловал на маскараде, и все.
– Итак, вы поцеловали ее. Вам понравилось?
Он пустил свою лошадь рысцой, бросив через плечо:
– Да я уж и не помню.
– Вы не помните?
– Полагаю, Джордж, тебе самому приходилось целовать женщин и потом забывать об этом.
Она натянула поводья. Дав, продолжавший ехать рысью вперед, скоро скрылся в черной ночи. Он просто притворился пьяным, чтобы обманом выманить поцелуй у незнакомки. Шутки ради. Только шутка обернулась против него.
– Мне случалось целоваться достаточно на моем веку, сэр, – продолжала она в темноту. – И в прошлом поцелуи всегда значили для меня столько же, сколько, как я ясно вижу, этот поцелуй значит для вас.
Она пустила лошадь в легкий галоп и скоро нагнала его. В молчании они доехали до самых террас. Шум продолжающегося празднества достиг наконец их ушей.
