— Идемте же! — Он протягивает мне руку. Не обращая на него внимания, я выхожу из машины, и, перейдя дорожку, мы подходим к двери.
М. нажимает кнопку звонка.
— Делать вам ничего не придется, — словно стараясь успокоить меня, говорит он. — Вы здесь только как наблюдатель — если сами не захотите принять участие. Единственное, о чем я вас прошу, — постарайтесь воздержаться от любых комментариев.
Я начинаю что-то говорить, но тут дверь распахивается, и М. сразу же представляет меня высокому полному мужчине с приятным румяным лицом в коричневых вельветовых брюках и почему-то босому.
— Вы как раз вовремя, — говорит мужчина и ведет нас внутрь по устланному коврами коридору. Весь дом отделан красным деревом — просто, но элегантно. Поднявшись по лестнице, мы попадаем в уставленную черной кожаной мебелью большую комнату, напоминающую рабочий кабинет. Едва мы садимся, как в помещение тут же входит обнаженная женщина в красных туфлях на высоких каблуках. Ее нельзя назвать красивой — ей под пятьдесят, несколько килограммов лишнего веса, слишком много косметики. На шее у женщины черный ошейник наподобие собачьего. С безмятежным видом направившись прямо к толстяку, она опускается перед ним на колени и покорно склоняет голову. Тот, однако, не обращает на нее особого внимания — так же, как и М. Ягодицы и бедра женщины по диагонали пересекают красные полосы.
— Я вижу, вы восхищаетесь ее метками, — лаская плечи женщины, говорит наш хозяин. — Когда вы приехали, я только что кончил ее наказывать. — Обращаясь к женщине, он добавляет: — Встань. Дай им получше все рассмотреть.
— Да, Господин, — отвечает та и встает.
— Господин? — Я удивленно гляжу на М.
Подойдя к нам, женщина улыбается, словно гордится своими полосами, и поворачивается так, чтобы мы могли все рассмотреть.
— Очень мило, — проведя ладонью по ее бедру, говорит М.
— Вы и Фрэнни привозили сюда? — шепчу я ему. Он утвердительно кивает.
— Я рада, что вы приехали, — женщина поворачивается ко мне, — пусть даже у вас пока нет намерения поиграть.
Занервничав, я начинаю думать о том, что она считает «игрой».
— Мы начнем сейчас же, — вставая с кресла, говорит толстяк. Он расстилает на полу белую простыню и предлагает женщине лечь. Она ложится на спину, ее груди, на которых кончаются тонкие красные полосы, свисают в стороны. У женщины короткие вьющиеся рыжие волосы. Закрыв глаза, она начинает ровно и глубоко дышать, словно при медитации. Усевшись рядом с ней, толстяк открывает небольшой кожаный чемодан, в котором я вижу иголки, сделанные из нержавеющей стали.
